Он даже вздрогнул от этой мысли. Что же все-таки будет с ним, когда он, капрал Брузда, станет уже никому не нужным?
Что тогда?
Матеуш обещал отправить его учиться, но Зенек не верил в это: разве его, крестьянского сына, примут куда-нибудь учиться? В их деревне образованных по пальцам пересчитать можно. Генеку, говорят, сам граф помог, да и то парень от недоедания чахотку нажил. А он-то хромоногий. Чтобы все в городе смеялись над ним? Ведь там не будут знать о его военных подвигах.
Зенек побрел домой, а вечером отправился к Генеку и, не таясь, рассказал ему о своих сомнениях.
— Брось, Зенек! Сейчас самое главное — разбить немца. А после освобождения Польша будет другой. Не бойся, не забудут в той Польше тех, кто воевал.
— Только не таких, как я.
— А ты что, не такой, как все? Запомни: каждый сам кузнец своего счастья. Нужно добиваться своего.
— А как?
— Ты же понимаешь, человеку нужны не только руки и ноги…
— Что же еще?
— Ум, характер, упорство в стремлении к цели. Ты же понимаешь, как трудно тебе было ходить, а ты ходил — с трудом, с болью, а ходил… Вот так и в жизни надо. Я ведь тоже здоровье потерял, легкие по кусочкам выкашлял. Но я верю: после войны поеду в санаторий, подлечусь, а потом найду себе какое-нибудь дело. Кое-что умею, да и видел много.
— Ты, говорят, в России был?
— Был.
— И как там?
— Нелегко. Только они знают, чего хотят, и думаю, что своего добьются.
— Думаешь?
— Уверен.
— Генек, а если бы и к нам пришли большевики?
— Ну и что? Я стал бы работать. Хочу быть нужным.
— И я тоже…
Зенек ушел от друга немного успокоенный. «Да, Генек прав», — думал он, — нужно бороться. Глупо дожидаться манны небесной».
* * *
Когда кончилась жатва, пришла Ирена пригласить на крестины. Старик обещал прийти, Зенек отказался, сославшись на то, что он еще не совсем здоров. Какой уж, мол, из него гость! Он сказал ей это совсем спокойно, глядя в глаза.
Она ответила: «Жаль» — и ушла.
Крестины Стах закатил богатые, почти как свадьбу. Полдеревни сошлось. Он гордился сыном и даже стал как будто ласковее с Иреной. Его мать тоже была на седьмом небе: ведь у старшего, Казика, сыновей не было. В роду Франчуков появился наследник. А род Франчуков на селе кое-что да значил.
Крестными должны были стать сын мельника Лех Каспшак и сестра Стаха.
Старики Станкевичи принарядились и ушли. Сестры тоже отправились куда-то, но не на крестины, они считали, что крестины не для молодежи: ни потанцевать, ни похихикать с парнями, а так — сиди, самогонку пей да болтай о пустяках. Веселого мало.
Зенек, оставшись один, взял было книжку. Вообще он читал теперь много — все, что попадется, — выпрашивал книги у кого только мог, даже у Леха Каспшака, хотя после нападения на Матеуша отношения между мельником и всеми остальными жителями деревни заметно охладели.