— Ты сначала узнай, сплетница, что задумала эта бесноватая! — огрызнулась Гульмадина. — Она же удрать из дома хотела!.. Если б мы ее не остановили, так и скрылась бы! Вот и представь, что с тобою сделал бы отец!
— Тш-шш! — зашипела Хуппиниса, оглянувшись на открытую дверь. — Убирайтесь на кухню! — И когда жены ушли, подсела к Бибисаре, ласково пожурила: — Не дури, глупенькая, тебе же горе достанется! Покорись судьбе! Все мы, бабы, подневольные!.. Чего тебе неймется? Сыта, обута, одета. По нынешним-то временам…
Бибисара разоткровенничалась со старшей женою Хажисултана, как с матерью:
— Хоть в бедности, да в счастье пожить бы! Все опостылело мне, мать!
— Ладно, ладно, не плачь, отец услышит — озлится!
— Э, пусть слышит, пусть! Не страшусь! Пусть изобьет, искалечит!.. Он чудовище, а не человек! Натерпелась! От его прикосновения меня всю корчит! А Сайдеямал как он мучил…
— Ты Сайдеямал-эней не трогай, — попросила Хуппиниса.
— Все же говорят, что он ее опозорил!
— Клевета, не повторяй злые слова! Людям и солнышко не угодит. Всякое по избам болтают! — покривила душой Хуппиниса, стараясь не запятнать честь мужа и главы рода.
В дверь просунулась голова Шаяхмета, раскрасневшегося от кумыса.
— Эсэй, отец зовет!..
Хуппиниса быстро вышла.
«Все равно с Хажисултаном на перину не лягу!» — клялась Бибисара, то всхлипывая, то посылая проклятия судьбе… Она вспомнила последнее свидание с Загитом. И-и-и, джигит, был бы ты посмелее, и Бибисара не оттолкнула б тебя, любимый!.. Слабо улыбнувшись сквозь слезы, погружаясь в блаженные мечты, Бибисара охватила свои плечи перекрещенными руками.
Башкирское правительство доверяло Кулсубаю, надеялось, что он, уважаемый старателями, возобновит добычу золота на приисках. Однако пришли злые вести, что Кулсубай разгромил отряд полковника Антонова и отказался выполнять указы-фарманы башкирского правительства, дружившего с дутовцами. Заки Валидов, узнав о мятеже Кулсубая, велел послать на отступников карательный башкирский батальон, но в тот же день стало известно, что Кулсубай увел своих всадников за линию фронта, к красным.
Члены правительства переполошились. Всю вину за разгром полка Антонова джигитами Кулсубая свалили на генерала Ишбулатова. Чтобы оправдаться перед атаманом Дутовым, старца отправили на покой, а командиром национального войска назначили самого Заки, полководца, как провозглашали муллы в мечетях, «великого», хотя и не одержавшего ни единой победы в сражениях.
И это не помогло: солдаты — башкиры, татары, чуваши — дезертировали, убегали в горы, в родные аулы, а то и к большевикам… Белые генералы посматривали на башкирское правительство с недоверием. «Во всем виноват изменник Кулсубай!» — негодовал Заки Валидов.