— Мой Шаяхмет с ними! — назидательно подняв палец, часто повторял он.
Односельчане единодушно решили оказать кантонному отряду посильную помощь. Нигматулла Хажигалиев, со скромным достоинством носивший ныне титул «хозяина золота» — владельца золотого прииска, привез четверть мешка сахара, пять осьмушек чая, полтора пуда пшена. Никто из богачей не остался в стороне от святого дела… Приносили соль, войлок, седла, уздечки, махорку в кисетах, трут, кремни для высекания искры, сапоги, ичиги — мягкие кожаные сапожки, каты — глубокие кожаные галоши, портянки, бешметы, кушаки. Все имущество сложили в доме, где до свержения советской власти помещался сельсовет. В хлеву этого же дома поставили собранный по приговору старейшин скот: с каждых десяти домов брали телку, с трех — барана или козу; Хажисултан прислал своих работников кормить и поить скотину.
Когда приготовления были закончены, Хажисултан разослал махальных по дорогам на Кэжэн, Карматау, Юргашты и Бэштин. Через полчаса махальные шестами с привязанными к ним разноцветными лентами просигнализировали, что отряд приближается.
За околицей грянула лихая многоголосая песня:
Богатырский конь у Салавата,
Седоку гнедой под стать вполне!
Салават — гроза для супостата,
Салават, летящий на коне!
[7]Мальчишки со свистом и гиканьем понеслись по улице навстречу гостям. Крестьяне встали с серьезным видом полукругом у мечети. Женщины и девушки, прикрывая платками смеющиеся лица, жались к воротам. Муэдзин заголосил на минарете величальную молитву. Перед толпою стояли Хажисултан, мулла, богатеи, старцы.
Отряд двигался не спеша, торжественно; в каждом ряду шесть всадников. Знаменосец высоко поднял трехцветное знамя с зеленым полумесяцем. Впереди на сером жеребце ехал Кулсубай, чуть-чуть позади Шаяхмет-мулла в белой чалме. В отряде было всего шестьдесят — семьдесят всадников, но позади коноводы вели оседланных лошадей, мерно, тяжело топали копыта, и казалось, что в село входило мощное войско.
На врага он посылает стрелы,
Мчится на коне путем побед.
Все джигиты наши в битве смелы,
Только равных Салавату нет!
У мечети на улице Кызар Кулсубай уверенно выпрыгнул из седла, обнажил саблю, отдал ослепительно сверкнувшим клинком честь Хажисултану-баю, мулле, седобородым старцам — аксакалам, высокопочтенным деревенским богачам. Надувшийся спесью, как индюк, порывисто дышавший от волнения Хажисултан преподнес Кулсубаю на расшитом полотенце хлеб и соль.
— Ассалямгалейкум! Пусть будет благословенной ваша ратная дорога! — трепетно произнес Хажисултан. — Свято ваше воинское дело! Да ниспошлет аллах вам, арысланы,