– И как давно они стали нападать на полицейские участки?
Олейников мнётся… нервничает.
Он бы с удовольствием меня послал по известному адресу, но…
«Подателю сего документа, капитану Пьеру Махони, в деле розыска и искоренения лесных разбойников и прочих лихих людей, никаких препятствий отнюдь не чинить и всяческую помощь оказывать по первому требованию».
Подпись – начальник распорядительной комиссии по охранению государственного порядка и общественного спокойствия граф Лорис-Меликов.
Пошлёшь тут такого… кабы самому не загреметь по тому же адресу!
Кстати – любопытный момент!
В документе я поименован капитаном! Но… что-то я не помню документа о принятии меня на службу… хоть куда-нибудь! Сей документ мне Марков при последней встрече передал. И прямо сказал – мол, желательно им повсюду не размахивать! С умом применять надобно!
И вот сейчас, свою роль грозная бумага сыграла – пристав нехотя отвечает.
– Ну… они пока не нападали…
– А рогатки зачем?
– Я же должен защищать здание участка!
– А народ, вашему попечению вверенный, защищать не должны?
И понеслось…
Князь, сидя в сторонке, только языком восхищенно иногда цокает. Уж что-что – а допрос производить – это я тут кого угодно поучить могу! Столько лет практики… это вам не комар чихнул!
– Он так и будет тут сидеть дальше? – кивает на закрывшуюся за нами дверь Гареев.
– Снять я его не могу – прав таких не имею. Доложу по начальству… там пусть и думают…
Пристава элементарно запугали.
Явились к нему двое молодчиков и недвусмысленно намекнули – мол, семья твоя на прицеле давно. Вышлешь полицейских на помощь – прощайся с семьёй!
Он и не выслал.
Отгородился рогатками, да семью свою, опосля всего, сюда и перевёз. Чтобы, значит, были они на виду, да под охраной.
А на него глядя, и прочие полицейские чины свои семьи туда перетащили. И полицейский участок стал напоминать цыганский табор.
Вообще – вещь, насколько я помню, немыслимая! В полицию в те времена всё больше отставные солдаты шли, люди, пороха понюхавшие. И подобное поведение им было как-то вот несвойственно, от слова – совсем. Но, когда собственное начальство так поступает… это заразительно…
И вообще – странно и для этого времени, насколько я помню, немыслимо! Ну, не угрожали у нас тут т о г д а подобным образом полиции! Да и чиновникам тоже. Это же чисто англосаксонские штуки – шерифу верёвкой (или чем там ещё…) грозить!
Вот и возникают у меня в голове всякие там мысли…
– Да, вы присаживайтесь… – движением руки опускаю пристава на стул. – Никого тут нет, так что, разговор у нас с вами приватный… Не перед кем вставать не надобно.