– Мои бедные сыновья, вы чувствуете себя несправедливо обвиненными, но никто вас не обвиняет. Псы, охраняющие стадо, – прекрасный образ, кардинал. Однако напоминаю вашему преосвященству, что еще более изумительный страж, самый сияющий из ангелов, Люцифер, стал самым заклятым врагом Бога и человечества. Вы спросили меня, как я мог усомниться в своих кардиналах, своих самых ценных сотрудниках. Я никогда не сомневался в вас, как не сомневаюсь в невинности детей. Но эти дети, чистые души, отрывают хвосты ящерицам, поджигают спичками муравейники и стреляют из рогаток по лягушкам. Они невинны, но как они жестоки с низшими существами! Разве я не прав, доктор Фрейд?
– Совершенно правы, – сразу же ответил доктор, вынимая сигару изо рта. – Такое поведение очень распространено у детей, его отмечают в своих работах европейские и американские исследователи. Есть предположение, что его причина – чувство власти, возможно врожденное, именно над теми, кто слабее.
– Именно это я хотел сказать и без науки.
– Значит, ваше святейшество, вы хотите сказать, что мы похожи на детей? – вмешался в разговор кабан Рамполла.
– Ну да. – Змей улыбнулся и облизнул свои сухие губы. Фрейду его язык показался раздвоенным. – А я, простите меня, больше всех ребенок, потому что использовал свою власть таким образом. Однако – ох, сколько раз я уже произнес это слово! – я прошу вас всех быть свидетелями моей воли и приказываю, чтобы до избрания нового папы никто не препятствовал доктору Фрейду проводить его исследование. И предписываю вам добровольно отвечать на его вопросы и проходить обследование с помощью его аппаратов. Если вы согласны, доктор Фрейд, дадим им один день на размышление, а послезавтра вы сможете продолжить свои сеансы. Поверьте мне все, я ожидаю лишь хороших новостей.
Сигара мгновенно была обезглавлена. Фрейд жевал ее головку, пока та не превратилась в кашицу. Эту жвачку он не мог выплюнуть, потому что рядом не было плевательниц, и поэтому проглотил.
Лев хотел раскрыть свои планы при кардиналах и при нем, не предупредив его заранее. «Ах, хитрый бес на папском престоле! Мое искреннее изумление дало понять этим трем субъектам (в этот момент Фрейд не знал, как назвать их иначе), что папа не сговаривался со мной и, значит, в каком-то смысле он по-прежнему на их стороне. Однако – Фрейд тоже мысленно использовал это весьма двусмысленное наречие, которое, в сущности, означает отрицание всего, что было сказано раньше, – он снова навязал им свою волю, и не только посмертно».
«Странная организация эта Римско-католическая церковь, и в первую очередь не потому, что воля монарха действует, когда его уже нет в живых, а потому, что исполнителями завещания фактически становятся как раз те, кто от него страдает. Я на их месте никогда бы не подчинился».