Графиня состроила высокомерную гримасу, задрала нос и, пародируя собеседницу, произнесла слащавым голоском:
– Вам надлежит уложиться в час, инспектор Розен, вы должны понять, что бóльшим временем я, к сожалению, не располагаю.
Арне Педерсен с любопытством посмотрел на нее и сказал:
– Да, что и говорить, ты – редкая заноза.
В ответ Графиня издала недобрый отрывистый смешок:
– Скажешь тоже, «заноза»! Вот увидишь, кончится дело тем, что я прибегну к старой доброй черной магии. Абракадабра, фру [37] Хагенсен, пусть твое молоко никогда не станет простоквашей!
Последнее она произнесла настолько тихо и невнятно, что Арне Педерсен даже переспросил:
– Что ты говоришь? Я что-то не понял.
– Какая тебе разница? Просто пытаюсь хоть каким-то образом урезонить ее.
Конрад Симонсен возмущенно проворчал:
– Это абсолютно недопустимо, что она считает себя вправе чинить препятствия в деле, где речь идет об убийстве. У нее ведь тоже есть какое-то начальство. Может, мне завтра утром переговорить с ним?
– Нет уж, спасибо. Сама справлюсь. Неужели ты думаешь, что я не сумею поставить ее на место? Кроме всего прочего, я ведь уже не новичок в нашей работе. Проблема лишь в том, что вопрос, которым я сейчас занимаюсь, достаточно деликатного свойства, поэтому-то я и не хочу привлекать к себе излишнего внимания.
– Что ж, я так и понял, буду иметь это в виду.
В словах главного инспектора явственно прозвучала ирония, и Арне Педерсен удивился. Сам он не имел ни малейшего представления о том, чем в данный момент занята Графиня, но вот то, что и Конрад Симонсен, как оказалось, не полностью информирован об этом, стало для инспектора сюрпризом. Графиня угадала ход его мыслей и поспешила сменить тему:
– Ну, а как там ваши шахматные баталии?
– Баталия. Мы успели сыграть всего одну партию, и Симон, разумеется, выиграл. Оказалось, что, к сожалению, я играю вовсе не так хорошо, как привык считать.
Конрад Симонсен с самодовольным видом кивнул. Но Графиню было не так-то просто убедить. Она соскользнула с подлокотника, подошла к Арне Педерсену и, к удивлению обоих мужчин, приобняла его за плечи. Учитывая, что прежде между ними не раз возникали трения, подобного рода фамильярность явилась, мягко говоря, неожиданностью.
– Ни на секунду в это не поверю. Наоборот, наверняка ты очень даже способный шахматист, иначе бы эта ваша единственная партия никогда не длилась более трех часов. Но теперь тебе уже пора домой, чтобы Симон сумел выспаться. Да и тебе, судя по виду, отнюдь не повредит лишняя парочка часов отдыха.
Конрад Симонсен проводил гостя в прихожую и открыл входную дверь. Напоследок Арне Педерсен решил на прощание лишний раз убедиться, что их договор остается в силе: