С глухим стуком клинок рубанул по приземистому деревцу за спиной Дениса. Оставив на коре глубокую борозду, отлетел в какие-то лопухи.
Первым порывом было не поддающееся логике желание швырнуть в гада ответным подарком – своим тесаком. Но ушлая безглазая скотина, очень умело воспользовавшись связанной с маневром уклонения заминкой, уже успела отбежать на приличное расстояние.
Освободив руку от рукояти меча, Кузьма здоровенной, грязной и, наверное, основательно вонючей ладонью закрыл рот причитающей княжне. Она извивалась, брыкалась, пыталась вырываться и даже кусаться, но на уносившего ее волчару все эти ужимки не производили никакого впечатления. Он на удивление ловко проскочил под лапой кряжистого дерева – и как будто растворился в кустах.
Бросаться за ним смысла не имело. Денис точно помнил, что карта была у Ярины, как и то, что одна из отметок на ней располагалась на удивление близко к точке эвакуации. Правда, картой этой надо было еще как-то завладеть.
Надсадно пыхтя, с треском ломаемых веток и топотом на прогалину, где решил побаловать себя роскошью кратких раздумий Денис, вывалился один из преследователей. Первым он настиг беглецов, скорее всего, потому, что был в отряде самый молодой: щеки его покрывал редкий светлый пушок. Но правильно использовать копье с тяжелым наконечником нежный возраст ему абсолютно не мешал. Что он немедля и продемонстрировал. После пары его замахов, когда онемела рука с мечом, которым беглец сдуру решил парировать выпады этой оглобли, а колено поймало чувствительный удар древком, Денис даже подумал о том, а не повторить ли номер Кузьмы, метнув в парнишку свой клинок. Передумать заставило появление еще двух действующих лиц. Один, худой, вертлявый, с торчащими из широких рукавов жупана костлявыми руками, тут же кинулся в атаку, короткими росчерками сабли стараясь нанести Денису максимально неприятную рубленую рану. Пару раз суфлер в зрачке помог избежать травмы, но для того, чтобы следить сразу за двумя наседающими супостатами, его настройки, видимо, не были как следует отлажены. Зато почему-то он обратил внимание на то, как третий поляк – с арбалетом – осторожно склонился над валяющейся без явных признаков жизни Яриной. А отвлекаться, пожалуй, не стоило. Тут же улучив этот миг, молодчик с саблей крутанул какой-то хитрый финт, и меч Дениса отлетел в сторону. А молодой «пушок» без особого стеснения двинул незадачливому противнику древком под дых. Захлебнувшись болью и сбитым дыханием, беглец свалился в высокую траву. По лицу мазнули влажные стебли, в нос ударил запах прелой сырости. То ли стараясь убрать нос подальше от этих ароматов, то ли повинуясь вбитым в подкорку инстинктам, Денис откатился в сторону. И тут же в то место, где он только что лежал, воткнулось копье. Достаточно решительно и глубоко. Даже чересчур глубоко. Его безусый обладатель замешкался, выдергивая оружие из дерна и путаницы травяных стеблей, ровно на мгновение больше, чем следовало. Звучно хлопнула тетива, юнец дернулся, удивленно и вроде как даже обиженно глянул на Дениса – и упал вперед лицом. Из спины его торчал по самое оперение всаженный под лопатку болт. Костлявый рубака тут же дернулся назад, в сторону возникшей угрозы. Угроза эта, воткнув в неосторожно наклонившегося над ней арбалетчика из его же ножен выхваченный кинжал, и выстрелила в копейщика. Сантиментами по поводу загубленной молодой жизни она даже не попробовала воспользоваться. Да и не собирался никто ей дарить роскошь лишних секунд на душевные метания. Тощий мгновенно бросился к Ярине, понимая, что самострел зарядить она никак не успевает, имей хоть вдесятеро большую фору времени, выхватить свою увитую железной лозой саблю у нее тоже не выйдет, а торчащий в кулаке кинжал против сабли – слабый аргумент.