. Один южноафриканский критик сделал для
Cape News проницательный разбор романа и истолковал его как аллегорию, призванную обозначить касавшиеся положения женщин политические моменты:
Почему поздно обретенная независимость Лолли должна быть связана с Сатаной? Явно потому, что для нее это означает очаровательную, невинную праздность и пренебрежение общепринятыми требованиями и рутинными бытовыми «обязанностями». Можно даже заподозрить, что главный мятежник был введен в повествование потому, что мисс Уорнер рвалась донести до мира некоторые интересные мысли о женщинах, а она хорошо сознает, что смысл написанного доходит лишь до немногих избранных, тогда как остальные тысячи читателей просто жадно проглотят эту яркую историю[2286].
Главный аргумент здесь — что Уорнер просто использует литературу как инструмент выражения феминистских взглядов, а сатанизм избран средством передачи этого идейного содержания потому, что дьявол — очень колоритный и привлекающий внимание персонаж. Хотя несколько обозревателей отметили, что в книге так или иначе затронут «женский вопрос», никто из них специально не упоминал об обвинениях Лоры в адрес христианства как неотъемлемой части более обширной патриархальной общественной надстройки, которая и являлась главным источником всех ее (и остальных женщин) бед. Довольно многие заметили, что в романе проводится связь между ведьмовством и женской эмансипацией. Чаще всего в рецензиях цитировалась та фраза Лоры, где она определяла ведьмовство как средство «жить своей жизнью, а не влачить то существование, которое навязывают тебе другие»[2287]. Обзор в Evening Standard заканчивался следующим наблюдением: «Если бы автор этой умной книжки рассказала более откровенно, как именно стать ведьмой, очень многие женщины наверняка соблазнились бы (по тем же соображениям, по каким это сделала Лолли Уиллоуз) и попробовали бы — чтобы убежать от опостылевшей им жизни»[2288]. Этому вторил критик из Country Life: «На месте дьявола я бы испытал разочарование, если бы после прочтения „Лолли Уиллоуз“ ко мне не стеклось множество превосходных новообращенных ведьм». Автор этого обзора обращал внимание и на «благородство и обаяние» уорнеровского Сатаны, отмечая, что тот вовсе не собирается «причинять привычно ожидаемый вред» душе вверившейся ему Лоры. Ведьмовство, по ощущению автора романа, оказывается, «пожалуй, лучшим выходом, который может избрать вдова или незамужняя женщина со скромными средствами, не слишком общительная любительница природы и свежего воздуха»