. Таким образом, Александр II сыграл определенную положительную роль в информационной войне.
Состоя в свите императора, Игнатьев не был особенно обременен занятиями. Он дежурил при царе, вел переговоры с различными иностранными делегациями, беседовал с военными агентами иностранных держав и корреспондентами, прикомандированными к Главной квартире. У него было много свободного времени, и свои размышления и наблюдения он поверял жене, с которой находился в регулярной переписке[539]. Семья пребывала в Круподерницах, а осенью переехала в Киев. Сам Игнатьев писал позднее в воспоминаниях: «Из дипломата я преобразился в военного, состоящего в свите, без определенных занятий, кроме очередного дежурства при государе, без влияния, ответственности и значения. Единоверцы наши, западные дипломаты и славяне никак этого понять не хотели и продолжали обращаться ко мне, что ставило меня нередко в большое затруднение и в фальшивое положение»[540]. Так, в начале июля 1877 г. в Бухарест приехали представители Боснии, Герцеговины и Старой Сербии М. Любибратич и Ж. Лешевич «просить пособия для нового восстания в Южной Боснии», а также представить Александру II благодарственный адрес. Ответ было поручено составить Игнатьеву, который счел восстание несвоевременным, так как по договоренности с Австро-Венгрией Босния и Герцеговина подлежали австрийской оккупации[541].
Игнатьев встречался также с сербским князем Миланом Обреновичем и премьер-министром Й. Ристичем, которые в начале июня приехали в Плоешти. Сербы были намерены снова выступить против Турции и хотели узнать позицию России. Однако сербская армия еще не оправилась от поражения, а выступление Сербии могло обострить отношения с Веной. Милану посоветовали вступить в войну после перехода русских войск на правый берег Дуная. Игнатьев считал, что Сербия должна сделать это летом и захватом Софии и Ниша парализовать левый фланг турецкой армии. Это он высказал посланцу Милана Катарджи после перехода русскими Дуная. В письме к жене от 15 июля 1877 г. он сообщал: «Я просил Катарджи передать от меня Милану и Ристичу, что если Сербия не двинет к Софии войска через 12 – много 15 дней, то я отказываюсь от Сербии, я – неизменный ее защитник. В таком случае историческая миссия княжества более не существует. Сербия будет рано или поздно захвачена Австро-Венгрией»[542]. Сербии был выделен 1 млн руб. для завершения военного оснащения армии. Но, несмотря на совет русского командования выступить летом, Сербия оттягивала переброску войск. Белград опасался недовольства Вены. Кроме того, в июле – августе ситуация на театре военных действий изменилась: Передовой отряд И. В. Гурко, перешедший Балканы, вынужден был отступить под натиском превосходящих сил турок, а основная русская армия завязла у Плевны. Сербы выжидали результатов осады Плевны и вступили в войну только в начале декабря 1877 г., когда ее исход уже был предрешен.