В центре скандала оказалось семейство Манчини – три сестры и брат, племянник и племянницы кардинала Мазарини. Филипп Манчини, герцог де Невер, был повесой и прожигателем жизни, либертином, одним из участников нашумевшей оргии в Руасси, но одновременно и кропателем стишков, покровителем поэтов, считался и сам себя считал ценителем изящного. Женившись на дочери госпожи де Тианж (это на их бракосочетании была впервые представлена «Береника»), он заручился поддержкой могущественного клана маркизы де Монтеспан, как бы породнился с королем.
Среди его сестер едва ли не самой знаменитой была Мария, чей девический роман с Людовиком якобы послужил канвой и поводом для «Береники». Но к истории «Федры» Мария прямого отношения не имеет, как и Лаура Манчини, бывшая женой герцога де Меркёр, внука Генриха IV и Габриели д’Эстре; среди прочих членов семейства Манчини она выделялась добродетельностью и умерла молодой.
Зато трое других сестер Манчини не уставали своими похождениями давать пищу светским сплетням по всей Европе. Олимпия, графиня де Суассон, являла собой законченный тип придворной интриганки. В свое время и она сумела обратить на себя внимание молодого Людовика – но ненадолго. А затем вся ее энергия и изобретательность направлялись на бесконечные козни, прежде всего против королевских фавориток. Она многое сделала, чтобы отравить жизнь Луизе де Лавальер. Это она плела запутанные сети вокруг Генриетты Английской; это она первая предупредила королеву Марию-Терезию о зарождении страсти Людовика к маркизе де Монтеспан. С маркизой Олимпия вела особенно долгую и изнурительную борьбу. Тут кроме личной женской неприязни в дело вмешивались весьма существенные интересы: после смерти в 1673 году графа де Суассон его высокие должности маркиза сумела заполучить для своего брата и малолетнего сына, герцога Мэнского, тогда как Олимпия полагала, что по закону они должны были отойти к ее с графом сыновьям; сама маркиза претендовала на высшую придворную должность обер-гофмейстерины королевы, каковую занимала Олимпия.
Соперничество это разрешилось само собой, когда в 1679 году Олимпия оказалась замешана в Деле об отравлениях, и ей пришлось покинуть Францию. Молва обвиняла ее в убийстве мужа. В странствиях своих по Европе она попала в Испанию. Испанской королевой была тогда племянница Людовика, дочь Месье и Генриетты Английской. Одно время Людовик подумывал выдать ее замуж за собственного сына, дофина; но затем, в угоду политическим соображениям, переменил свои планы. Юная принцесса была в отчаянии и заливалась слезами, явившись к королю с прощальным визитом. «Я сделал вас испанской королевой; большего я не мог бы сделать и для собственной дочери», – сказал ей Людовик. – «Ах, государь, – ответила принцесса, – вы могли бы сделать больше для вашей племянницы» (намекая на то, что племянницу он мог бы сделать королевой Франции). Она словно предчувствовала, что в Испании ее не ждет счастье. И действительно, вскоре она умерла при загадочных обстоятельствах, весьма напоминавших обстоятельства кончины ее матери. Виновницей этой смерти многие также считали Олимпию Манчини. Но это все происходило уже несколько лет спустя после премьеры «Федры». А нас в связи с Олимпией более всего интересует другая плохо объяснимая подробность, разгадка которой, может быть, дала бы ключ ко многим событиям в жизни Расина: мы помним, что это в особняке Суассон воспитывались дочери покойной Терезы Дюпарк.