С экранов телевизоров те, кто отвечает за прогноз погоды, рассказывали о пассатах, о сбоях в тихоокеанских течениях, ураганах с идиотскими названиями, которые формировались в Карибском бассейне, о том, как все это влияло на ливни, обрушившиеся на «Виллу Елена», – они нарушили распорядок дня, всю их привычную жизнь, потому что влажность была такой, что выстиранная одежда не высыхала, стоки забивались опавшими листьями и утонувшими насекомыми, а террасу затопило раза четыре, так что Элейн и Рикардо приходилось вставать посреди ночи и полуголыми, если не считать тряпок и метел, защищаться от воды, которая начинала подтапливать столовую.
В конце месяца Рикардо пришлось отправиться в очередной рейс, и Элейн в одиночку сражалась с наводнением. После этого она возвращалась в кровать, чтобы еще немного поспать, но у нее ничего не получалось, и она включала телевизор и смотрела, загипнотизированная, на экран, на котором тоже шел дождь, телевизионный и черно-белый, и его размеренный шум оказывал на нее неожиданно успокаивающее действие.
Рикардо не вернулся, когда обещал. Это случилось не впервые – задержки на два-три дня были в пределах допустимого, бизнес Рикардо предполагал непредвиденные обстоятельства – и пока не было причин беспокоиться. Поужинав рисом с рыбой и несколькими кусочками жареного банана, Элейн уложила Майю в постель, прочитала ей несколько страниц из «Маленького принца» (с нарисованным барашком, от которого Майя умирала от смеха) и, когда девочка перевернулась на бочок и заснула, Элейн по инерции продолжала читать. Ей нравились иллюстрации Сент-Экзюпери, потому что они напоминали ей о Рикардо, как и те страницы, когда Маленький принц спрашивает пилота, что это за штука, а пилот говорит ему: «Это не штука. Это самолет. Мой самолет. Он летает»[50]. Она как раз читала, как встревожился Маленький принц, когда спросил пилота, не упал ли тот тоже с неба, когда услышала шум мотора и мужской голос. Но оказалось, что это не Рикардо, а Майк Барбьери, который приехал на мотоцикле мокрый с головы до пят, его волосы прилипли ко лбу, рубашка к груди, а ноги, спина и руки до локтей были покрыты толстым слоем грязи.
– Ты знаешь, который час? – спросила Элейн.
Майк Барбьери стоял на террасе, потирая руки, с него стекала вода. Зеленый армейский рюкзак лежал рядом на полу, как мертвая собака, и Майк смотрел на Элейн пустыми глазами, как те крестьяне, подумала Элейн, которые смотрят, но не видят.
Через пару долгих секунд он, казалось, очнулся, как от сна.
– Я приехал из Медельина, – сказал он. – Не предполагал, что попаду в такой ливень. Думал, руки от холода отвалятся. Не понимаю, как может быть так холодно в таких жарких местах, просто конец света какой-то.