Этот мир, оживший в рассказах Майи Фритц, должен был остаться здесь, думал я, в Ла-Дораде, в долине Магдалены, в четырех часах езды от Боготы, вдали от дома, где меня ждали жена и дочь, возможно, беспокоясь за меня, да, возможно, с озабоченными лицами, но ждали чистыми, не зараженными нашей колумбийской историей, и я был бы плохим отцом и мужем, если бы позволил им войти в нее, в жизнь асьенды в Лас-Акасиас и Майи Фритц, соприкоснуться с Рикардо Лаверде.
Ауре странным образом повезло отсутствовать в самые трудные годы, она выросла в Санто-Доминго, Мексике и Сантьяго-де-Чили. Разве я не обязан был позаботиться о том, чтобы сохранить для нее это счастье остаться неким исключением, этот нечаянный подарок ее родителей? Я хотел уберечь ее, ее и мою девочку, я защищал их. Я решил, что поступаю правильно, и сделал это с искренней убежденностью, почти с религиозным рвением.
– Нет детей? – сказала Майя. – Все говорят, что это одна из тех вещей, о которых не расскажешь, нужно пережить самому. Так или иначе. Дело в том, что она делала это для меня: она придумала папу – с начала и до конца.
– Что, например?
– Ну, – ответила Майя, – например, его смерть.
Так, глядя на залитую ярким светом долину Магдалены, я узнал, как Элейн Фритц объяснила девочке, что случилось с ее отцом.
За предшествовавший его исчезновению год отец и дочь не раз говорили о смерти: однажды Майя увидела, как резали корову голштинской породы, и сразу стала задавать вопросы. Рикардо решил дело тремя словами: «Ее годы истекли». Он объяснил, что годы уходят у всех: у животных, людей, у всех. И у броненосцев, спросила Майя. Да, сказал Рикардо, у броненосцев тоже. И у дедушки Хулио, поинтересовалась девочка. Да, и у дедушки, ответил Рикардо. Итак, однажды в конце 1976 года, когда расспросы дочери об отсутствии отца стали невыносимыми, Элейн Фритц усадила Майю на колени и сказала:
– Папины годы истекли.
– Не знаю, почему она сделала это именно тогда. Может, устала чего-то ждать, – объяснила Майя. – Возможно, были какие-то новости из Соединенных Штатов, от адвокатов или от папы. Писем того времени нет, мама все сожгла. Поэтому говорю вам первое, что приходит в голову: она о чем-то узнала. И решила, что что-то в ее жизни должно измениться. Или что ее жизнь с моим отцом закончилась и начинается какая-то другая.
Она сказала, что Рикардо потерялся в небе. Что иногда это случается с пилотами: странно, но так бывает. Небо очень большое, и море тоже очень большое, а самолет маленький, а тот, которым управлял папа, был самым маленькими из всех, в мире полно таких маленьких белых самолетов. Они поднимаются в небо, некоторое время летят над сушей, а затем над морем и оказываются далеко-далеко, совершенно одни, и некому подсказать им, как вернуться домой. Иногда в них что-то ломается, и они сбиваются с пути. Пилоты не знают, куда лететь. Начало и конец дороги перепутываются, они не знают, где право, где лево, начинают летать по кругу, пока не кончится топливо, и самолеты падают в воду, как девочки в бассейн. Вот и папин самолет упал без шума и грохота, и никто не видел, как он утонул, потому что в тех местах нет жизни, а там, на дне моря, годы у летчиков истекают.