Генрих Гейне
Кирчим без всякого снисхождения подталкивал гнома вперёд, понукая указывать путь. Несмотря на тихий скулёж и вжатую в плечи многострадальную голову, идти хоть немного быстрее пленник упорно отказывался. Едва волоча ноги, он словно стремился как можно дольше оттягивать неизбежное. Терпение капитана было почти на исходе:
— Живее, падла, живее! Шевели своими копытами! У нас тут, драная борода, не прогулка!
Крепкий подзатыльник на короткое время ускорил бунтаря-неудачника, что угодил в лапы разведчиков. Однако всего через десяток шагов Кирчиму вновь пришлось форсировать темп. Пинок под зад окованным сапогом также оказался вполне подходящим инструментом для мотивации.
Нерадивый проводник внезапно остановился как вкопанный. Капитан, уже всерьёз задумавшийся над применением более действенных методов принуждения, в последний момент опустил занесённый для удара кулак. Они наконец-то дошли.
Грубо оттолкнув ненужное более существо на обочину, Кирчим отдал приказ строиться.
Уставшие гномы с тяжёлыми вздохами поднимали щиты. Арбалетчики, грязно бранясь, заряжали верные самострелы. Несколько разведчиков осторожно приблизились к открытым воротам, какое-то время изучали самым внимательным образом обстановку, после чего как-то странно расслабились и призывными жестами стали подзывать остальных.
Отряд двинулся на штурм логова бунтарей.
* * *
— Стражи! Стражи идут! Прямо сюда! — совсем ещё юный гном, красный как помидор от волнения, тряс склонившегося над Норином Скалозуба. — Много! Строем идут! Нам конец!!!
Вздрогнув, пророк оторвался от великана. Несмотря на страшные раны, жизнь продолжала теплиться в могучем теле бойца, что в одиночку убил несколько дюжин мятежников. Отбросив извлечённый из плеча переростка болт в сторону, Скалозуб распрямился. Обвёл взглядом уцелевших ребят. Посмотрел на убитых. Оценил количество раненых. Грустно вздохнул. Шансов на победу в ещё одной битве у них не было никаких.
— Братья мои! Счастлив я, что имел честь сражаться плечом к плечу с каждым из вас!
В отдалении показались первые стражи. Спорым маршем те двигались прямо во внутренний двор имения Кременькана, где собрались остатки воинства бедняков. Сомнений в их намерениях быть не могло.
— Поверьте, вы самые лучшие из нашего рода! В сердцах ваших настоящее мужество, в душах — свет, что ярче тысячи солнц! Братья мои, я всех вас люблю!!! — на глазах пророка заблестели слезинки. — Позвольте же и мне отблагодарить вас за краткую, но верную службу. Воздать за столь бескорыстную веру в меня!
Опустите оружие, сопротивление бесполезно. Слишком многие пали в бою со злодеем. Сидите, молчите и не говорите никому ничего. Всю вину я возьму на себя!