— А откуда тогда взялось мясо? А яйца по утрам? Здесь где-то есть ещё одна ферма?
Фомлин закатил глаза:
— Уймётся когда-нибудь с расспросами этот гном?! — все собравшиеся отрицательно покачали головами. — Есть ферма, есть. Поменьше нашей, зато более укромно запрятанная. Хог разводит кротосвинок и слепокур, а мы помогаем ему, чем можем. Если б не наши с оным пещерки, уже полквартала от голода, наверное, померло, а так вон сколько держимся. Но возможности двух, по сути, подсобных хозяйств, естественно, ограничены. Это тебе не Королевский сад, который по площади почти как весь наш Квартал. Чернь всегда выживала за счёт грибокартошки, наш урожай скорее дополнение для полноценного рациона, но никак не его основа.
— Интересно, много народу знает о вашем деле? Нипочём бы не догадался, что где-то помимо Королевской пещеры, занимаются выращиванием овощей и разведением мелкого скота!
— Если б кто знал, мы вряд ли сейчас здесь сидели и парились, — с сомнением проговорил староста. — Гномы народец эгоистичный, жадный и очень завистливый. Уверен, нашлась бы куча голодных умников, пожелавших урвать себе на пропитание «немножечко» урожая, и срать они хотели, что потом жрать вообще будет нечего!
Обычно я привожу продукты лавочникам, якобы купив их по блату у королевского кладовщика, а те уж дальше распродают всем желающим. Цену заламывают, засранцы, втридорога, зато ни у кого нет особенных подозрений.
На том и стоим, Безбородый, кручу-верчу, всех обдурить хочу! — в голосе Фомлина тем не менее слышалось больше грусти, нежели гордости за смекалистость.
Какое-то время все молчали.
— Как там переговоры с этим, как его, Рыжесрубом? — поинтересовался Хиггинс. — По-прежнему гнёт своё?
— Угумс, тяжёлый случай, гном с головой совсем походу не дружит. Вместо того чтобы скинуть цену, предпочитает окончательно испортить и без того хреновый товар.
— Рыжеруб? Продажей грибокартошки теперь занимается Рыжеруб?! — оживился Скалозуб, услышав знакомое имя.
В своё время он был достаточно близко знаком с упомянутым гномом. Некогда влиятельный Дом, во главе которого стоял рыжебородый ворчун, переживал не лучшие времена. Однако он всегда помнил Рыжеруба как чрезвычайно гордого и осторожного гнома. Чтобы тот «опустился» до торговли с чернью…
— Знаешь это отродье? — в голосе Фомлина читалась явная неприязнь. — Впервые в жизни сталкиваюсь с настолько негибким и тупым торгашом! Всё канючит про свой долбанный кризис. Как будто я должен из штанов теперь выпрыгнуть и с голым задом перед ним чечётку сплясать! Кризис, кризис… Кризис он у всех. У всех, а не у одного драного Рыжесруба!