Придется озадачить снова Плотникова поисками сотрудников — ветеранов КГБ. Сделать это, скорее всего, будет проще, чем организовать встречу с Полтораниным. Именно из Софии Петров уехал преждевременно, практически со скандалом, который приглушили, памятуя о его родственных связях. Но по приезду им уже заинтересовалась военная контрразведка, и подозрения в скором времени подтвердились. Вроде бы из-за аморального поведения за границей взяли в разработку старшего лейтенанта, научного сотрудника оборонного НИИ. Достаточно ли этого для затратных оперативных мероприятий? С учетом степени его секретности да, несомненно. Никто не мог дать стопроцентную гарантию, что его походы по женщинам не таили в себе «медовую ловушку» и вероятность вербовки.
Из задумчивости Ермилова вывел автомобильный сигнал. Пробка у въезда в Москву наконец начала рассасываться…
* * *
Сергей Гаврилов с бокалом шампанского бесшумно ходил по коврам особняка на Спиридоновке, ошалело оглядывая шикарную обстановку. Рассматривал искусную резьбу на стенных панелях, гобелены, литые фонарные столбы и перила с изображением то ли собак, то ли шакалов и змей с глазами навыкате, будто их кто-то слишком крепко взял за шею.
Спецкор «Красной звезды» не каждый день попадает в такую богемную обстановку. Ему проще находиться в обществе бойцов войскового спецназа где-нибудь в брезентовой палатке в базовом лагере разведчиков в Итум-Калинском районе, вместе выпить и закусить на ящике из-под снарядов, перед тем как напроситься с ними на боевой горный выход. Он чувствовал себя как рыба в воде, когда спецназ преследовал очередную банду боевиков или штурмовал их горный лагерь, гадючье гнездо, когда рисковал с ними наравне, когда в палой листве можно наступить на «лягушку»[16] и лишиться, в лучшем случае, стопы, а в худшем — жизни, если не успеют вынести из леса, если в это же время попали в «ёлочку»[17] или если площадка, где может сесть вертушка, слишком далеко.
Ермилов придумал для себя такого боевитого Сергея Гаврилова, пока наглаживал дома костюм, готовясь поехать в особняк МИДа. В дверном проеме кухни стоял Васька и лопал бутерброд с докторской колбасой, скептически наблюдая за священнодействием отца с утюгом. Костюм прилипал к подошве утюга, к тому же утюг шипел паром, как змея, в самый неожиданный момент.
— А мама гладит через мокрую марлю, — заметил сын. — Хочешь помогу?
— Давай, только руки вымой.
Васька довольно ловко нагладил костюм, а Ермилов, избавившись от глажки, даже дал сыну пятьдесят рублей, вызвав ревнивый и завистливый взгляд Петьки. Он тоже хотел полтинник, но гладить не умел, был ершистым и вредным. И от вспыльчивого Ермилова то и дело получал на орехи, а не на мороженое…