” Мы ехали всю дорогу со скоростью не меньше ста двадцати миль в час. Когда мы уже подъезжали к месту встречи, он взглянул на часы и сказал: “Теперь можешь расслабиться. Только не ниже сотни в час!” Да, сто миль в час – такая вот была для него крейсерская скорость».
Наконец-то пришла и хорошая новость. После многолетней борьбы Американский мемориальный музей Холокоста наконец-то был готов открыть двери для посетителей. По вопросам, вызывавшим ожесточенные дискуссии членов совета, наконец-то было достигнуто соглашение, было принято решение о том, какие экспонаты выставлять, и 22 апреля 1993 года более тысячи человек заполнили Эйзенхауэр-плаза перед музеем в ожидании официального открытия. Было дождливо. «Погода как в Освенциме, – заметил Зигги коллеге. – Мои слезы идут вместе с этим дождем».
Зигги сидел в первом ряду вместе с другими членами музейного совета и глубоко переживал происходящее. Он многое сделал для того, чтобы музей открылся, собирая средства у известных нью-йоркских еврейских девелоперов, что облегчалось его собственным положением президента крупного банка, специализирующегося на финансировании строительства и других операциях с недвижимостью. И теперь результаты этого труда становились достоянием общественности.
На порывистом ветру развевались флаги стран-освободительниц; на сцену поднимались почетные гости – президент Билл Клинтон, президент Израиля Хаим Герцог, председатель совета музея Харви Мейерхоф, лауреат Нобелевской премии мира Эли Визель. Когда через четыре года музей открыл свои двери для публики, первым посетителем стал его святейшество далай-лама. К 2000 году музей посещало более двух миллионов человек в год.
После вступительных речей участники церемонии вошли в здание музея. Начались оживленные беседы: выжившие узники общались друг с другом, почетные гости отвечали на вопросы журналистов. Зигги повернулся к окружающим его людям и задал явно риторический вопрос:
«Знаете, чья машина – лучшая в мире?»
Все замерли в молчании.
«Мерседес», – сказал он с нажимом.
Многие посетители знали Зигги, но совершенно не понимали, что он имеет в виду: выживший узник лагерей славит немецкую машину?!
«Да, – сказал Зигги, кивая. – “мерседес”. Ни разу двигатель “мерседеса” не сломался, перевозя еврейских детей в печи Освенцима».
Теперь он завладел всеобщим вниманием. Разговор продолжился, когда посетители проходили мимо экспонатов. Он указал на воссозданные бараки.
«Я вижу здесь нары из Освенцима, – сказал он. – Моя койка была вдвое меньше, и на ней спали восемь человек. Чтобы нам доставался хлеб умерших, мы спали рядом с ними – одна голова здесь, другая там. У заключенных был закон: если кто-то крал у другого узника унцию хлеба, его убивали. Это происходило нечасто, но, если человек сходил с ума от голода и начинал красть, ему недолго оставалось жить».