ГК: Я могу добавить, и это важно, что, когда мы собирали отзывы зрителей на акциях «Коллективных действий», то Монастырский старался задействовать многих девушек, и в качестве зрителей их было намного больше, чем в качестве автономных художниц.
ОА: Осознавался ли вами текст и текстовая или нарративная линия МК в качестве средства фиксации дискурса?
ГК: Я думаю, что в те годы мною это воспринималось лишь как одна из возможных линий развития искусства, я тогда не видел будущего для этой линии. В тот момент мы пытались выйти за пределы «железного занавеса» и показать себя за рубежом, при этом у меня было ощущение, что «текст» там совершенно никому не нужен. Его никто не спрашивал. Например, если взять альбом «По мастерским», который мы сделали в начале 1980‐x и где-то в середине 1980‐x стали мечтать издать на Западе, то из этого ничего не вышло. Понятное дело, что не все тексты там были равнозначными. А фотографии нравились. Но дискурс как таковой у нас был действительно довольно плох, он вообще начался только в 1980-х, и я думаю, что это было связано с отсутствием критиков и философов. Выходило так, что художник делал работу, потом сам писал о ней статью, потом сам фотографировал, потом отдавал фотографию куда-то, чтобы работу смогли увидеть, и все это было довольно абсурдно; мы осознавали собственную замкнутость внутри «порочного круга» и тот факт, что работаем мы сами для себя. Я писал какие-то тексты, но, кроме как в самиздате, они нигде не выходили. Поэтому, когда в 1988 году приехали Виктор и Маргарита Тупицыны и стали собирать материалы для первого русского номера «Флэш арта», они очень возмущались по поводу неразвитости нашего дискурса, мы вместе с ними обсуждали этот момент. В нашей среде не было никакой базы для его возникновения, поэтому это неудивительно. А то, что делал Монастырский, это действительно была фиксация дискурса, но именно того куцего волапюка, что имелся на тот момент.
ОА: Расскажите о вашем проекте «15 комнат», опубликованном в сборнике «Комнаты». Формировался ли он специально для этого сборника или это была уже готовая серия, которая по совпадению была предложена для тематического сборника?
ГК: Дело в том, что я вообще работал сериями: серии портретов, комнат художников, мастерских, коммунальных квартир, все это мной воспринималось как комплекс параформы вокруг художественной деятельности. Я сделал эту серию в 1985 году, а позже уже появилась идея сборника, и моя работа была включена туда по просьбе Андрея Монастырского.