— Асенька! Что ты такое говоришь, опомнись!
— То, что слышишь! Почему убили именно его? Почему не убили Следопыта? Или тебя, например?
— Другими словами… — Ася увидела, как мать приложила ладони к горлу, словно ей трудно стало дышать, и побледнела как полотно — …тебе было бы легче, если бы умерла я, чем твой отец?!
Глаза её уставились в пустоту. Мать словно окаменела.
— Да, ты, наверное, права. Лучше умереть, чем так мучиться. От беспросветной тоски по человеку, которого любила больше жизни. От душевной боли, которую уже ничем не унять. Как жаль, что ничего нельзя вернуть. Так, как было прежде, уже не будет никогда! А по-другому мне не нужно. — Она снова легла и отвернулась к стенке.
Случилось то, чего больше всего боялась Ася. Мать поделилась с ней своим горем, а так как их горе было общим, оно удвоилось для Аси и не принесло облегчения матери. Потому что нельзя обращаться за помощью к слабому, который сам еле держится на ногах.
Ася со слезами на глазах бросилась в свою комнату и, закрывшись на ключ, повалилась без сил на кровать. Она рыдала в голос, понимая, что слёзы не приносят облегчения. Наоборот, душу словно тисками сжало — ни вздохнуть, ни выдохнуть — и помощи ждать неоткуда.
Они обе загнали себя в угол, по собственной воле и не оставив себе ни единого шанса ни на понимание, ни на прощение, ни на будущее. Ася с трудом заставила себя подняться и набрала номер.
— Следопыт, если ты немедленно не приедешь, случится что-то страшное и непоправимое.
Через полчаса она услышала звонок в дверь, затем стук. Почему мать не открывает, неужели так трудно? Ася поплелась к выходу. Зацепин влетел в квартиру, озираясь:
— Что случилось?
— Горе у нас случилось, разве не знаешь?
— Где она?
— У себя.
Он подскочил к спальне матери и толкнул дверь, но та оказалась запертой.
— Рита, с тобой всё в порядке? Открой! Это я, Зацепин. Что произошло? — обратился он к Асе.
— Отношения выясняли.
— Нашли время! Рита, открой немедленно! — принялся стучать в дверь Зацепин. — Ася у себя в комнате заперлась и не открывает.
«Не поверит, — подумала Ася. — Кто тогда тебя в квартиру пустил? Ну разве что дверь оказалась незапертой. Это у нас в последнее время часто бывает».
— Идёт, — прошептал Зацепин, приложив ухо к двери. — Бегом к себе, чтобы она тебя не увидела.
Дверь открылась и на пороге появилась взволнованная Маргарита. Она еле держалась на нога, опираясь плечом о косяк. У Зацепина даже дух захватило от хлынувшей на него жалости. Не было того, чего он для неё сейчас не сделал бы. Только бы она пришла в себя, снова ожила и была счастлива!