Тем временем мужчина в шёлковом платке, перемолол древесину cadaver gate – важнейшего растения в колдовском гербарии гаитян, смешал её с частицами человеческого трупа, включая костяную стружку. Полученную смесь «Добро» пересыпал в бутылку с моим антидотом, добавив белый сахар, базилик, семь капель рома, столько же клерена, и щепотку кукурузной муки. Кроме того, были добавлены крупицы черепной кости, и что-то ещё, полученное от человека, живущего рядом с кладбищем.
Покончив с этим, «Добро» вручил мне три свечи, пакетик с порохом и порошки трёх сортов. Мне следовало всё это размять, слепив из трёх свечей одну. Мачете ударил по камню третий раз, сильнее, чем прежде, так, что из-под лезвия вылетели искры.
Бесы не заставили себя ждать, оседлав вначале того, что в платке, они напали на Обина и жреца. Последний успел протянуть мне бутылку с противоядием, умоляя меня выпить. Что я и сделал. Медиум увлёк нас в соседнюю комнату и повелел нам раздеться. Одного за другим, начиная с меня, нас помыли. Обернув мою голову красной тряпкой, пока я стоял в корыте, полном масел и трав, он ласково растирал меня всего, используя петушка в качестве губки. Сила птицы перейдёт в меня, уверял мой «банщик», когда жертвенный кочет испустит дух. В корыто залезла Рашель, за ней остальные участники действа, и после омовения мадам Жак на полу валялась дохлая птица.
– Хорошо здесь, – отметила мадам Жак с видом знатока. – В Порт-о-Пренсе, там грязища, а здесь ты пахнешь приятно, даже если скоро станешь убийцей.
Покончив с санитарной обработкой, медиум отправил нас обратно в алтарную для изготовления непосредственно отравы. Там я услышал новую песню, обращённую к некому Симби, покровителю порошков.
Симби, Симби
[141], я водный бес
Нельзя бояться моих чудес
Они опасны, они прекрасны
Меня не любите напрасно
А кто в тайном обществе состоит
Тот по небу летит.
Я помогу, я помогу!
Он чудной силой наделён
Ночами тёмными,
Ночами тёмными гуляет он.
Ингредиентов было четыре: смесь четырёх видов цветного талька, молотые шкурки лягушек, порох и сушёные желчные пузыри человека и мула, перетёртые в пыль. Никаких рыб, никаких жаб.
Я бегло оглядел своих соседей, начав с Рашели и Жака. Оба сидели тихо, оставаясь самими собой. Мадам Жак заметно омолодилась. Оголив одно плечо, она скрестила ноги так, что босая ступня покоилась на бедре. Вместо жилистой угрюмой крестьянки на меня смотрело знойное и обольстительное существо. В зубах у неё торчала зажжённая сигарета, правда, не тем концом.
– Это ещё ничего, – успокоил меня её муж. – Когда «под духом», она себе на щёлку, бывает, и острый соус чили льёт. Слушаем!