– Само собой, – пояснила мадам Жак, усаживаясь в джип. – Существуют десятки порошков на все случаи жизни и смерти. Одни убивают медленно и незаметно, другие причиняют боль, которую невозможно скрыть.
– А что делает наш?
– Наш превращает в пыль. Но только колдовская сила сделает тебя хозяином положения.
– А другие порошки?
– С ними проще. Можно через пищу, или уколоть отравленным шипом. Иногда в ступу подмешивают стекло. Хочешь разбираться в порошках, самое то – если во сне ходишь, – мадам приложилась к бутылке. – А только что ты узнал, что такое «конвой». С тобой соприкоснулось организация.
– Откуда она знает про такие вещи? – спросила Рашель, обнимая Жака за шею.
– Она? – подавился от хохота выпивкой Жак. – Откуда? Да ведь она королева! А Обин – президент. Остальные – её кузены.
В тот вечер у Бовуара меня дожидались двое мужчин. Один оказался префектом полиции северной части города. Второго я опознал по хриплому, насквозь прокуренному голосу. Он был одним из тех типов, что навестили меня на вторые сутки моего первого визита, когда я привёз от Марселя Пьера изготовленный им фальсификат. Помню и того субъекта, который вынес приговор продукции Марселя в тот день. Теперь я узнал его имя – Эрар Симон. Он был так же прямолинеен, как и в предыдущий раз.
Оказывается, в ассортименте у моих гаитянских друзей было целых четыре вида смеси, которая превращает человека в зомби, и по сходной цене я мог приобрести все четыре. Правда, сумма получалась серьёзная. Американские коллеги разрешили мне купить только одну, и в случае положительной проверки на обезьянах – забрать остальные. Поговорив с Нью-Йорком, я сумел снизить стоимость вдвое. Симон согласился, и я вручил ему залог. Он назначил мне встречу на севере через три дня.
Наша беседа длилась немногим дольше, чем мой звонок в США, но я размышлял об этом человеке, Симоне, до глубокой ночи. Со стороны он казался неуклюжим. Вялое, заплывшее жиром существо. Но как и в случае с Буддой, лишний вес имел значение. Под слоем сала таилось нечто ужасающе умное и беспощадное. Казалось, там была душа человека, который убивал по приказу. Мне долго никто ни о чём не рассказывал, но я уже догадался, что выйдя на Симона, я попал на отпетого доку этого ремесла, создания зомби.
– Тяжёлый случай, – сказала Рашель. В этих двух словах был весь пыль и мусор Гонаива. Пропало электричество, и город во тьме принял безумный вид. В домах погасли огни, народ заполонил на улицу. Бродяги и торговцы на рынке жгли костры, рядом толпились дети. Все вывалили наружу, словно после землетрясения.