– Ошибки быть не может. Подтверждено людьми из отдела герпетологии.
Швед призадумался.
– Изрядно, – вымолвил он, наконец, глядя мне в глаза. – Вот теперь, Уэйд, у вас действительно что-то есть.
* * *
В Кембридже, куда я возвратился на другой день, свежей информации для меня не было. С точки зрения ботаники, Марсель оперировал растениями, содержащими активные лекарственные компоненты, и растения эти родом из Африки, но точных сведений оттуда было совсем немного. Несмотря на одобрение Холмштедта, моя калабарская гипотеза вела в никуда. Я так и не обнаружил на Гаити калабарскую фасоль. А прямую связь датуры с феноменом зомби ещё предстояло доказать.
Это обескураживало, но ближе к вечеру дела пошли лучше, и мне снова повезло. Чем больше я читал о гигантской жабе «буга», составляющей яда, которая так заинтересовала шведского профессора, тем больше у меня в голове всё прояснялось. Дело в том, что железы на загривке у этого создания служили целым резервуаром отравляющих веществ.
Будучи уроженкой Нового Света, Bufo Marinus проникла в Европу морским путём, вызвав живейший интерес среди «старосветских» отравителей. Европейцы считали, что жаба набирается токсинов, поедая грибы. Отсюда английское название поганки toadstool – жабье креслице. Ещё древние римлянки избавлялись от опостылевших мужей при помощи жаб. А средневековые злодеи верили, что выделения обыкновенной жабы, Bufo vulgaris, вызывают смерть, попадая на кожу.
Вскоре европейские специалисты выяснили, что при отваривании Bufo marinus в кипящем оливковом масле, ядовитые секреции её желёз всплывают на поверхности котла, откуда их с лёгкостью можно собрать шумовкой. Итальянцы уже в XVI-м веке разработали замысловатый способ пропитки жабьим ядом пищевой соли, которой будет посыпана еда намеченной жертвы. Репутация жабьей отравы сделалась столь высока, что в начале XVIII-го столетия её стали добавлять в пушечные ядра, дабы увеличить потери противника в живой силе.
Аборигены обеих Америк также обратили внимание на токсические свойства жаб. Индейцы колумбийского племени чоко, к примеру, научились «доить» бедных жабок с помощью бамбуковых трубок, подвешенных над костром. Под воздействием жара они выделяли жёлтую жидкость, которая капала в горшочек. Согласно ранним, скорее всего, преувеличенным сообщениям, яд, добытый таким способом, был чрезвычайно силён. Поражённый отравленной стрелой олень продолжал жить от двух до четырёх минут, ягуар умирал через десять. И, конечно, все эти яды работали по-разному. Те, что произведены из лиан, растущих на северо-западе Амазонки, вызывали асфиксию. А субстанции жабьего эпидермиса ближе к яду, используемому африканцами. Его добывают из зёрен