, профессору Института психиатрических исследований штата Нью-Йорк. Дальше всё шло как по нотам. Прежде чем приступить к серии дорогостоящих опытов, Ройзин проверил воздействие порошка на лабораторных животных. Во избежание кривотолков, я не сообщил Ройзину ни состав препарата, ни цели, для которой он изготовлен. Его просили только приготовить эмульсию и смазать ею подопытных. Ответ пришёл через неделю. Он не тратил времени даром и был готов к личной встрече.
Двери лифта распахнулись в холле, пропахшем химикалиями. Сделав несколько шагов по коридору, я залюбовался большими фото обезьян под воздействием различных наркотиков. Кому как, но для меня зрелище было страшнее того, что мне довелось повидать в гостях у гаитянских колдунов.
Ройзин работал в тесноте. Белый халат делал его похожим на карлика. Разговор сразу принял научный характер.
– Ваш образец представляет собой сильную психотропную субстанцию. Нечто весьма необычное. Вам известен её состав?
Я покачал головой. Водить учёного за нос было неудобно, но мне хотелось выяснить, что удалось выяснить ему, а объяснения будут потом.
Ройзин вынул из папки фотоснимки двух крыс. Обе с виду были дохлые.
– Мы им выбрили область хребта и нанесли туда толстый слой эмульсии с добавлением вашего порошка. Через четверть часа активность грызунов резко снизилась, а через сорок минут они реагировали только на внешние раздражители. Вскоре они перестали двигаться совсем и провели дальнейшие шесть часов в одном неподвижном положении. Дыхание было слабым. Пульс прощупывался, остались нетронутыми слух и зрение. На седьмом часу эксперимента движения прекратились полностью. Обе крысы впали в кому, но мы ещё регистрировали их сердцебиение на электрокардиограмме и улавливали мозговые волны. В таком состоянии подопытные оставались около суток.
– То есть, они были живы?
– Да. Но совершенно беспомощны. И это ещё не всё. Большинство транквилизаторов не являются обезболивающими. А этот является. Посмотрите на второе фото.
Я поморщился, но взглянул.
– Крыса ничего не чувствует, когда мы ей вонзаем в хвост иголку. Значит, не знаю, что вы нам подсунули, но оно вызывает анестезию. И действует очень быстро, причём не поражает сердце, даже при своей ядовитости.
– А какие ещё перемены в поведении были замечены?
– По крайней мере, одна. В самом начале эксперимента, пока они ещё могли двигаться, крысы прижимались одна к другой, словно согревая друг друга, и лапки у них в самом деле были холодные.
– А сколько порошка досталось каждому зверьку?
– Порядка пяти миллиграммов на сто граммов веса. Но я хотел показать вам кое-что ещё.