— То есть как сухим?! Вы на него в обиде? — насмешливо спросила Линка.
— Не то слово сказала, голубушка. Не то, не то. — поспешно ответил Окатов. — Разве можно было сказать про господа, что он был в обиде на Иуду? Мой сын — Иуда. Он продаст меня за тридцать сребреников, прежде чем петух успеет трижды прокричать до рассвета. Но я не дурак!! Нет. Я далеко не дурак! И к тому же я не Лука Бобров — в открытые двери ломиться. Тому бы не табаками и баранами торговать, а мятежными полками на поле битвы командовать — это его стихия. Ну ладно. Бог с ним, с Лукой. У него одна дорога, у меня — другая. Хотя судьба у нас с ним одна и возмездие ждет нас единое. Вот извольте-ка поинтересоваться, — сказал бойко, Почти весело Епифан, протянув Линке какую-то аккуратно свернутую бумажку.
Линка с недоуменной медлительностью развернула листок и, приноравливаясь к неяркому свету луны, стала Напряженно присматриваться к ровным строчкам печатной машинки. Бумажка была скреплена печатью, украшенной неправильной формы пятиконечной звездой в центре круга. Напрягая зрение, Линка с трудом разбирала написанное. Было очень трудно уловить точный смысл прочитанного, и она поняла только одно, что бумажка эта была адресована из штаба энского кавалерийского дивизиона в хуторской сельсовет и имела какое-то отношение к Иннокентию Окатову. Остальное раскрылось перед ней само собой, точно эти несколько слов, прочитанных ею, оказались для нее ключом и она, быстро расшифровав при помощи этого ключа сложный код, поняла все, что здесь было написано. Почему-то на мгновение в памяти ее вспыхнул желтый искрящийся день, настежь распахнутые створки школьного окошка, ветер с запахами степных костров, малиновая фуражка Иннокентия, заломленная на затылок, и его фальшивый, приторный голос.
— Где вы взяли все это? — спросила Линка.
— Выкрал, — просто ответил Епифан. — Я четыре года смотрел в рот этому выродку. Он ушел из-под моей власти, и я понес тридцать пять тысяч рублей убытка. Он вручил в мои руки псалтырь и посох. Я читал псалмы по покойникам и все ждал, пока опомнится выродок. Я положился на его рассудок — и прохлопал последнего козыря.
— Какие же это были козыри? — почти с участливой заинтересованностью спросила Линка.
— Козыри? Бубни козыри. Самая верная моя масть! Мне всегда на них везло. Я на них выиграл на ярмарке в Куендах гнедого рысака и пятьсот рублей ассигнациями.
— Ну, вот что: вы дурака тут не валяйте и Не кривляйтесь! — сказала Линка, ощутив приступ злобы и отвращения к этому человеку, притворство которого доходило уже до цинизма.