— Э, Федосья, не надо… Он ведь перестал уже, — промолвил старик.
Стали укладываться спать. Только Ульяна занялась шитьем у камелька. Спустя некоторое время она подошла к нарам, на которых спали Федосья с сыном, сунула им какой-то сверточек под подушку и шепнула что-то сестре на ухо. Вслух же довольно громко сказала:
— А подушка-то у вас маленькая.
Когда уже все заснули и в юрте совсем стемнело, Федосья села и начала одеваться.
— Мама, ты куда? — заволновался Никитка.
Мать толкнула его локтем и шепнула:
— Большой мальчик, а такой глупый… Надеваю платье, которое дала мне твоя тетка. Понял? Ори больше!
Маленькая и худенькая Федосья надела платье высокой и полной Ульяны, а поверх него натянула свое, грязное и старое. Чтобы новая одежда не вылезала снизу, она подпоясалась и подобрала подол повыше.
Рано утром Федосья встала. Она показалась Никитке толстой и очень смешной.
— Куда же ты опять?
— Помогу тете коров подоить. А ты спи.
Когда мать разбудила Никитку, солнце уже светило в окна и слепило ему глаза. Многочисленная семья Такыйыка сидела за огромным столом, посреди которого пыхтел ведерный медный самовар.
Федосья стала собираться домой. Ульяна вышла в амбар и принесла ей маленький кулек ячменных зерен. Иван следил за женой злыми глазами.
Никитка был рад избавиться, наконец, от этого мрачного человека и теперь, выйдя из дому, не чувствовал земли под ногами.
Ульяна проводила их до скотного двора. Иван последовал за ней и остановился у выхода, прислонившись к столбу. Целуя сестру на прощание, Ульяна печально проговорила:
— Не обижайся на меня, Федосья… Ведь я тут не властна, сама видишь. Жалко мне тебя и твоих детишек, а помочь ничем не могу. Ты хоть и бедна, но зато полная хозяйка в семье, а я… Ну, прощай. Ты еще кое-что найдешь там, где всегда, в лесочке…
За скотным двором начинался молодой лес. Мать и сын пошли по узкой и извилистой тропинке. Вскоре Федосья остановилась и, улыбнувшись своими лучистыми глазами, сказала сыну:
— Ты, детка, постой, а я кое-что поищу…
И, пригибая гибкие побеги лиственницы, она направилась в сторону. Никитка бросился за ней. К великому удивлению мальчика, мать, приподнявшись на цыпочки, отвязывала от дерева красивый берестяной туесок с узорами.
— Что это? — вскрикнул Никитка и выдернул туесок из рук матери.
Он был доверху набит свежим маслом.
— Откуда это? — прошептал изумленный Никитка. — Неужто Айысыт[10] послала нам?
— Ох и глупый же ты еще! Это твоя бедная тетя спрятала тут для нас гостинец. Ну, покричи еще, чтобы Иван побил ее…
— Пусть только попробует! Глаз ему вышибу! — расхрабрился Никитка.