Я задаюсь вопросом: почему говорят, что евреи таковы, каковы спекулянты из их числа? Разве говорят про арийцев, что они равны самым худшим своим представителям? Почему об арийцах судят по Гёте, Шопенгауэру и им подобным? Почему о евреях не говорят, что они как Малер, Альтенберг, Шёнберг и многие другие?
Почему, если вы интуитивно понимаете людей, то вы уже политик? Коли уж политики никогда не берут людей в расчёт, а лишь преследуют цели своей партии?
Каждый еврей своим крючковатым носом являет миру не только свою вину, но и вину всех остальных крючконосых, хотя бы они находились невесть где? Если же в одном месте соберется сотня арийских преступников, то на их носах будет прочитана только любовь к шнапсу, в остальном же они — уважаемые люди.
И Вы к этому присоединяетесь и «отвергаете меня как еврея». Разве я Вам навязывался? Вы верите, что я из тех, кто позволяет себя оттолкнуть? Верите, что человек, знающий себе цену, призна´ет за кем-то право критиковать даже мельчайшие его качества? Кто бы это был, кому такое можно позволить[?] В чём он сам был бы лучше[?] Конечно, критиковать меня за моей спиной может каждый, места там много. Но если я об этом узнаю, то защищаться буду беспощадно.
Как может Кандинский мириться с тем, что меня оскорбляют; как он может принимать участие в политике, выключающей меня из естественного круга моей деятельности; как он может не бросить вызов мировоззрению, затевающему новые Варфоломеевские ночи, во тьме которых никто даже не сможет прочесть объявление о том, что для меня сделано исключение!
Будь мне дано слово, я бы присягнул такому мировоззрению, которое обеспечивает безопасность для Кандинского, невзирая на всякие политические и экономические соображения. Ибо я того мнения, что лишь мировоззрение, сохраняющее для мира подлинное ви´дение двух или трёх Кандинских, которых мир рождает в год, — я того мнения, что лишь такое мировоззрение имеет для меня смысл. А погромы оставляю другим. Раз уж я ничего не могу против них сделать.
Вы назовёте единичным, достойным сожаления случаем, что я тоже затронут последствиями этого антисемитского движения. Но почему дурного еврея не считают достойным сожаления единичным случаем, а считают типичным[?] В чрезвычайно узком кругу моих учеников почти никто из арийцев сразу после войны не участвовал в военных действиях, все имели удобные должности. Напротив, почти все евреи участвовали в боях и были ранены. Какие же тут единичные случаи?
Это не единичный случай и вообще не случайность. Напротив, вполне планомерно, что, не будучи признан на общепринятом пути, я принуждён пуститься в обходной путь, через политику. И очень понятно, что люди, которым моя музыка и мои мысли не давали покоя, только обрадовались, что открылась ещё одна возможность на время от меня избавиться. Артистический успех оставляет меня равнодушным, Вы это знаете. Но я не позволю себя оскорблять!