— Может быть, их мы будем поставлять лишь в некоторые места?
— Нет.
Варесан был отнюдь не глуп. И сразу же понял глубинный смысл предложения Михаила — Ранигу предстояла большая война. Свой вывод купец сделал на основании двух фактов. Во-первых, принц хотел получить сразу же как можно больше денег, возможно, не считаясь ни с чем и не ожидая поступления налогов. Во-вторых, он отказывался поставлять куда бы то ни было военные амулеты. Причем он не допускал никаких исключений относительно мест поставок. Может быть, принц рассматривал возможность войны со всеми соседями? Голова у купца закружилась. Большая война означала одно из двух: либо полное разорение, либо немыслимое богатство. Это было общее правило. Купец же привык рисковать.
— Твое высочество вскоре получит список, — сказал Варесан. — А когда появятся первые амулеты?
— Примерно через месяц-полтора. Или недели через три после коронации.
Купец поклонился, соглашаясь со сроками.
* * *
Прошло несколько дней. Михаил трудился как вол. Хотя иногда ему приходили в голову сравнение с белкой в колесе. Казалось бы, работаешь не покладая рук, а ничего не меняется. Но это было ложное впечатление. Его власть в столице укреплялась на глазах. Солдаты усиленно патрулировали город, не оставляя без внимания самые злачные места. Ремесленники вздохнули свободней, когда им объявили, что налоги не будут собираться еще год. Дворяне находились в легком шоке — Комен их быстро взял в оборот, подробно объяснив всем потенциальным смутьянам, что с ними сейчас церемониться никто не будет. Независимые великие ишибы выжидали. Их вообще никто не трогал, и они делали вид, что происходящие события их никак не касаются. Обстановка постепенно улучшалась. За одним исключением. И этим исключением была Инкит.
Она сразу же въехала во дворец после его захвата. Ей не могли помешать ни Ксарр, ни охрана дворца. Инкит выбрала себе комнату с самой лучшей обстановкой. И даже распорядилась перенести туда вещи из других частей дворца. Но не из корыстных побуждений, а потому что решила: фаворитке принца нужно жить в соответствующих апартаментах. И одеваться ей тоже следует шикарно. Михаил сделал ошибку, когда не пресек сразу же поползновения девушки поселиться во дворце. Но он был занят другими делами. А когда одной прекрасной ночью обнаружил Инкит у себя в кровати, было поздно уже делать что-то.
Конечно, он мог бы приказать Инкит покинуть дворец, но справедливо предполагал, что та сильно обидится. Одно дело — не давать игрушку в руки ребенка, и совсем другое дело — дать и отобрать. Он был сильно привязан к Инкит, поэтому обижать ее не хотел ни в коем случае. Но с другой стороны, следовало прекратить все нелепые слухи, которые порождало ее появление во дворце. Комен был совершенно прав: положение Михаила как принца было достаточно неустойчивым. Поэтому нельзя было ни в коем случае компрометировать себя официальной связью с дочерью сапожника. После этого оставалось только отменить дворянство и провозгласить республику. Потому что дворянство и соседние монархи могли бы отвернуться от него. Но обстановка не располагала к провозглашению республики. Это было бы уже чересчур.