* * *
Вмешательство Куинсберри только ухудшало дело?
Несомненно. Отец Бози был вспыльчивым аристократом, который дурно обращался со своей женой и ссорился со всеми своими детьми. Фрэнсис, его старший сын и наследник, получил должность личного секретаря лорда Розбери в Министерстве иностранных дел как раз в то время, когда я впервые познакомился с Бози, и Куинсберри заподозрил, что их отношения стали более личными, чем полагалось по официальной должности. Ему это совсем не понравилось, так что известный всем в Лондоне секрет, что его третий сын состоит в романтических отношениях с Оскаром Уайльдом, «верховным жрецом декаданса», стал для него невыносимой новостью. Мы пару раз случайно встретились, когда я обедал с Бози в «Кафе-Рояль», и каждый раз расставались вполне дружески. Но он вскоре начал писать Бози письма, называя наши отношения грязными и отвратительными и угрожая отхлестать его, если он увидит нас вместе на публике. Бози приобрел револьвер и сказал, что, если его отец вздумает так поступить с ним, он застрелит его в целях самообороны. Таково было ужасное положение дел к лету 1894 года.
* * *
То есть угрозы были направлены против Бози, а не против вас?
Сначала так и было. Но где-то летом, кажется, в конце июня, его отец объявился в моем доме на Тайт-стрит с угрожающим видом. Я подумал, что лучше всего будет изобразить праведное возмущение, поэтому спросил его, пришел ли он, чтобы извиниться за публичные замечания, которые он делал по адресу меня и своего сына. Наверное, это было не самым дипломатичным решением, потому что Куинсберри разразился потоком грязных оскорблений по поводу моих отношений с Бози и того, что он назвал «отвратительным содомитским письмом», которое я написал его сыну. Вот это было досадно, причем я не мог понять, как он узнал о нем. Я действительно написал Бози прекрасное письмо о посланном мне сонете, а Бози был настолько беспечен, что оставил его в костюме, который отдал кому-то. Лондон есть Лондон, и вскоре на моем пороге появились шантажисты, но мне удалось справиться с ними, так что я уже решил, что все закончилось, — и тут появляется Куинсберри с той же угрозой. Когда я спросил его, обвиняет ли он нас с Бози в содомии, он ответил: «Я не сказал, что вы содомит, но вы так выглядите и таковым себя выставляете, что ничуть не лучше» — и пригрозил отлупить меня, если он снова застукает нас вместе. «Я не знаю, что полагается по правилам Куинсберри, — сказал я, — но в правилах Оскара Уайльда в ответ стрелять на месте. Так что прошу немедленно покинуть мой дом».