– Мама, остановись на обочине. Мне кажется, у папы приступ.
– Приступ? – нахмурилась мама.
У отца уже много лет не случалось приступов. Я почти услышала, как она это подумала.
– Блейк, дорогой! Ты…
В этот миг раздался оглушительный гудок. Салон машины озарил свет. Слишком яркий, чтобы что-то разглядеть. Тормоза пронзительно завизжали, и машину занесло на обледеневшей дороге. Мой рот открылся и закрылся – беззвучно, как у отца. Удар последовал быстро, но оказался точным, как луч лазера. Мама закричала – в нас врезался «Хаммер». Наш автомобиль вылетел с дороги и перевернулся. Пять или шесть раз. Осколки стекол разлетелись по салону. Я почувствовала боль от порезов и услышала жуткий треск своей сломанной ключицы. И потеряла сознание.
Когда я снова открыла глаза, вокруг было темно. В машине стояла тишина. Впрочем, не знаю – в ушах у меня все еще звенело. А затем послышался странный звук – кап-кап-кап…
– Папа! – Я услышала это слово, но оно прозвучало так, словно произнес его кто-то другой далеко-далеко от меня. – Мама!
Я попыталась отыскать их в темноте, но перед глазами замелькали только тени. К ушам прилила кровь. Ремень удерживал меня на месте – но перевернутой вниз головой.
Наконец я увидела маму. Она оглядывалась на меня с водительского сиденья. Передняя часть крыши (теперь низа) машины вдавилась в салон гораздо сильнее, чем задняя, и голова мамы упиралась в нее под неестественным углом. Но смотрела мама на меня. Широко раскрытыми глазами.
– Мама! – снова окликнула я.
Но тут мой ремень отстегнулся, выбросив меня на ковер из битого стекла. Я закричала. А когда подняла свои руки, они уже были покрыты глубокими порезами. Наклонный луч серебристого света искрился на длинном осколке стекла, торчавшего из моей левой ладони. Через пару секунд осколок залила кровь, и мне стоило немалых усилий нащупать и вытащить его с диким воем.
А мама все смотрела на меня. Молча, через плечо. И не шевелилась. «Наверное, у нее шок или что-то в этом роде», – подумала я. И прикоснулась к ней, оставив на ее щеке кровавое пятно. Именно в тот момент я заметила, что шея мамы была выкручена назад. Мой рот открылся, но крик получился похожим на сдавленный хрип.
– Я ее видел… – донесся с переднего пассажирского сиденья слабый и невнятный папин голос. – Я ее видел…
Медленно, уже совсем не понимая, что происходит, я повернулась лицом к отцу. И вот тогда я закричала! Лицо папы покрывала маска из крови, щеки были иссечены осколками стекла. А его глаза… Кап, кап, кап… Я даже не смогла понять, где должны были находиться его глаза – так много было крови!