— Как?
— Как-нибудь. Когда начальство волновали подобные мелочи? Образумить и доставить в столицу, — Молли хихикнула. — Извините. Это… нервное.
Рядом опустился Эдди.
— Я позабочусь, чтобы вас накормили, — Странник держался чуть в стороне. — Что до пути, то покажу его вам. Может, и вправду пригодится. Все становится как-то…
Он сделал полукруг.
— Ощущения у меня нехорошие. И подземники стали опускаться ниже.
— А есть еще куда ниже? — почему-то Чарльз не удивился.
— Не поверите, насколько ниже тут можно опустится. Но обычно они уходят в начале зимы, что-то там с особенностями выращивания грибов связано. Да и пауки тогда начинают коконы откладывать. Еще рано, а они уже слизней перегнали.
— Не спрашивал?
— С ними сложно, — покачал головой Странник. — Их речь, она тоже другая. Говорят, что так надо. И только. Ну а раз надо, то надо.
Он ушел.
А тот, который назвался Громобоем, остался, пусть и за порогом. Охраняет? Если да, то кого и от кого? И…
— Многие будут разочарованы вашей женитьбой, — продолжила Молли.
— Плевать.
— В тебе говорит упрямство, — она цокнула языком. — И непонимание момента.
— Объясни, — разговор этот Чарльзу не нравился категорически. Пожалуй, больше не нравился только этот то ли сон, то ли обморок.
Милисента дышала.
Только тихо.
Очень тихо.
— Скажем так… — она несколько замялась. — Сильные мира сего крайне не любят, когда планы их нарушаются. А потому твое возвращение с подобной супругой определенно вызовет недовольство.
— Императора?
— Возможно.
— Как-нибудь переживу.
— Ты. А она?
Вопрос был задан одними губами, но Чарльз услышал.
— Думаешь…
— Не знаю, — Молли обняла свои ноги. — Понимаешь… так получилось, что рядом с дядюшкой я давно. Сколько себя помню. И иллюзии утратила. Да никогда-то их у меня и не было особо, этих иллюзий. Так вот… дядя, конечно, ничего такого не говорил. Порой говорить опасно. Но иногда… мне случалось видеть. И просто… в общем, вызывать высочайшее недовольство крайне вредно для здоровья. На твоем месте я бы жену домой не тащила.
Она вздохнула.
— Я бы туда и сама не возвращалась.
* * *
Во сне я летала.
Опять.
Почему-то я вновь же четко осознавала, что сплю, хотя сон был яркий, полноцветный. Я видела землю внизу. Я чувствовала ветер под крыльями и тяжесть их, и еще то, что сама не являлась человеком.
— Ну а чего ты хотела? — меня накрыла тень.
Кархедон.
— Ничего не хотела. Или нет. Хотела. Дома сидеть. В кресле-качалке. Пить какао и думать о жизни, — я попыталась задрать голову и зашипела, потому как та задралась как-то совсем уж неестественно, и крылья подломились.