— Живые?
— Живые, — Эдди поднялся.
Странник появился не один, но с женщиной столь бледной, что кожа её казалась полупрозрачной. Серебристые волосы были заплетены в пару кос, на узких плечах лежали меха, которые слабо светились.
— Мать Шо, — сказал Странник, отступив. — Она пожелала говорить с вами.
Женщина подняла взгляд, и Чарльз с трудом сдержал вскрик, до того жутким показалась вдруг её лицо с неестественно большими глазами, с тонкими, почти нитевидными губами и отсутствующим носом. Вместо него на лице женщины виднелись две дыры, которые то расширялись, то сужались.
— Они редко выходят, тем более к людям. Поэтому, прошу вас, проявите уважение, — в голосе Странника звучал плохо скрываемый гнев.
— Извините, — выдавил Чарльз, чувствуя, что готов провалиться от стыда.
Испугался?
Этой вот хрупкой почти невесомой особы? Только потому, что выглядит она иначе, нежели он привык?
— Дитя огня, — голос у женщины оказался сиплым и простуженным. — И солнца. Оно красивое?
— Яркое.
— И смотреть больно, — глаза закрылись полупрозрачными складками кожи. — Мне рассказывала мать, которой говорила её мать.
Она замолчала и протянула руку.
А Чарльз молча дал свою. Пальцы женщины были прохладными и сухими, как змеиная кожа. Спустя мгновенье, Чарльз понял, до чего верным было первое впечатление.
Кожа.
Змеиная.
Гладкая. Покрытая мелкой чешуей. И от этого понимания он вновь содрогнулся.
— Это твоя суть, — женщина открыла глаза. — В ней память об огне. Моей сути твое тепло тоже отвратительно. Мы разные.
— Да, — почему-то понимать, что внушаешь кому-то отвращение, было неприятно.
— Где та, что пришла дать свободу?
— Кому?
— Всем, кто того пожелает, — женщина не отступила. Пахло от неё могилой, сырой и разверстой. И мысли появились совсем нехорошие.
Нельзя подпускать её к Милисенте.
Нельзя.
— Не бойся, — она убрала руку. — Я не причиню вреда той, в ком вернулась сила Праотца.
Она подошла к Милисенте.
Женщина ступала неспешно, и было в её походке что-то донельзя нелепое. Утиное. Будто бы вовсе было ей непривычно держаться на двух ногах.
— Далеко ушла.
— Куда?
— Туда, куда не стоит ходить живым.
Все-таки у Чарльза получилось совладать с эмоциями. Как бы ни выглядела эта женщина, кем бы ни казалась она, главное, она определенно знала, что происходит с Милисентой.
— Когда-то давно, на заре времен, Праотец привел многих. Сюда. Вниз, — она сделала движение рукой. — Ибо там было солнце и дети огня. Дети огня были злыми.
Молли подобралась поближе.
Почему-то это было неприятно. Не хотелось, чтобы она слушала.
Слышала.
— Праотец укрыл нас от взгляда их. И создал место, где поселил свой дух и силу. Это было давно.