Феллоуз повернулся, намереваясь уйти, и тут только заметил, что от двери к столу пробирается Хартуэлл Эрли, сенатор от промышленного штата на северо-западе страны. Изнеможенное, усталое лицо сенатора выражало недоумение. Эрли был раздражен тем, что не пришел к началу допроса Рафферти и, по-видимому, не слышал сделанного минуту назад объявления о том, что заседание комиссии откладывается до второй половины дня.
Джейк Медоу понимал, что Рафферти постарается уклониться от встречи с журналистами, и потому сразу же, как только объявили перерыв, решил поймать Морта Коффмана и побеседовать с ним. Представитель «Ассошиэйтед пресс» Минтон направился прямо к сенатору Феллоузу. Шерман из газеты «Стар» поспешил встретиться с Эймсом — они вместе учились в Гарвардском университете, и он надеялся получить от него подробную закулисную информацию о происходящем.
Мэри Элен Хеншоу не нашла нужным тратить время на членов комиссии или на других главных участников событий и помчалась прямо к Джил Харт. Радиослушателей мисс Хеншоу не интересовали всякие там политические и экономические аспекты расследования — им нужны были чисто пикантные детали из жизни тех, кого допрашивала комиссия.
Один только Карл Хэзлит из «Таймс» даже не попытался побеседовать с кем-либо из участников заседания. После объявления перерыва он немедленно отправился в «Университетский клуб», где еще несколько дней назад договорился о встрече с Филиппом Хантом.
Принимая, хотя и не очень охотно, приглашение на ленч, Хант выдвинул условие: «Вы должны обещать, что никому не сообщите о нашей встрече, не станете рассматривать нашу беседу как интервью и сохраните в тайне ее содержание. Надеюсь, вы понимаете, что другим функционерам нашего союза вовсе не обязательно знать о моих встречах с представителями прессы…»
Хэзлит прекрасно все понял. «Таймс», как и другие главные газеты страны, резко критиковала Сэма Фарроу за отказ давать показания и требовала его устранения с профсоюзной работы. Будучи более консервативной, чем остальные газеты, «Таймс» открыто не называла Фарроу вором, но откровенно на это намекала. Как и другие профсоюзные функционеры, подвергшиеся резкой критике, Фарроу враждебно относился к журналистам. Вот почему Хэзлит предложил встретиться за ленчем в «Университетском клубе». Он был уверен, что здесь они не встретят ни журналистов, ни кого-нибудь из друзей или знакомых Ханта.
Хэзлит распорядился подать виски и для начала завязал разговор на самые общие темы. Заметив, что Хант размышляет над меню, он порекомендовал бараньи отбивные, и его гость с удовольствием предоставил ему возможность заказать обед для обоих. За едой ни один из них не упоминал о заседаниях комиссии, и только за кофе журналист перешел к делу.