— Что ни хрена не получилось? — низкий, грубоватый голос Ирины в данных обстоятельствах прозвучал с особой издёвкой. Казалось она читала мысли горе-насильника.
Женщина говорила, совершенно не меняя позы, по-прежнему оставаясь вывернутой наизнанку. Можно было подумать, что это доставляло ей удовольствие, что она, наконец, нашла своё призвание — быть подстилкой. А что — почему бы и нет. Ирина афишировала свою тварность, она в наглую обнажила свою скотскую суть и теперь куда женщину не тронешь, обязательно влезешь пальцем в её мокрую пизду. Вся поверхность тела Ирины превратилась вдруг в одно сплошное влагалище, от него теперь было не отвертеться. Общаясь с этой бабёнкой, ты обязательно её имел, ты просто не мог её не трахать, как бы не ловчил, как бы не изворачивался в результате всё равно получалось одно и тоже — навязший в зубах, безрадостный секс. Даже разговаривая с Ириной на расстоянии, ты как будто давал ей в рот, каждым своим словом она делала тебе минет. И вдруг Владислав всё понял: это всё не случайно, он пал жертвой её новой философии поведения. Ирина очень удачно оборонялась, она инстинктивно угодила ему в нежную пятку, надавила на любименький мозоль: когда всегда пожалуйста — тогда не хочется, тогда мужику в лом. Мужику не интересно, когда без проблем; он не хочет, когда постоянно пожалуйста; без сопротивления материала это теряло смысл. Со всей очевидностью она подловила Людцова, теперь от неё не было никакого толку. Теперь от неё толку, как от козла молока.
Людцов злобно застегнул ширинку. Он с досадой взглянул на лежащую навзничь, бестыже расчехлённую бабу. Кибернетик неожиданно для себя почувствовал нечто вроде брезгливости. Ирина развернулась в стороны, раскинула ноги и снова была готова к употреблению, но он-то, кибернетик, к этому готов не был. Эта стерва его перехитрила, обвела вокруг мизинца, поимела, как ссыкуна.
— Я слышала, ты нашёл себе новую пассию, — с такой же хрипотцой сказала Ирина и в голосе её прозвучала голая, мужицкая насмешка.
— А тебе какое дело? Лежи себе смирненько, принимай хуи да помалкивай, — Людцов нарочно говорил грубо чтобы как-то её осадить, переплюнуть чужое бесстыдство своим.
— С удовольствие приняла бы, да только где их взять. Кончились хуи, были да сплыли, — Ирина поднялась и свесила свои длиннющие ноги со стола. Она накинула на плечи халатик и спрятала за ним маленькую монгольскую грудь.
Взглянув на неё, Людцов впервые обратил внимание на то как она изменилась. Изменилась не внешне, а прежде всего изнутри, подкожно, от прежней Ирины не осталось и следа. Внешне это была та же самая угловатая худоба с коротенькими, подстриженными на мальчишеский манер, волосами, но внутренне… внутренне она изменилась кардинально. И только теперь кибернетик заметил, что Ирина вовсе не сдалась, не подняла лапки, а просто выбрала иную стратегию сопротивления, более продвинутую, более тонкую. Эта «девочка из Бухенвальда», эта хилячка с детскими сисечками оказалась крепким орешком. Да, она даст ебать когда Людцов захочет, для этого её не надо даже приковывать наручниками, но это абсолютно ничего не значит. Можете насиловать её сколько угодно, ей на это глубоко насрать, она уже перешагнула через свою вагину, теперь её просто так голым пенисом не возьмёшь — понятно?