— Хватит.
— Не чеши, — перехватила мою руку. — Теперь станет лучше, вот увидишь. Кушать хочешь?
— Бе-е-е. Нет.
— Ох, ну ладно. Я в аптеку. Скоро вернусь.
— Ага.
И снова провалилась в сон. Сумбурный, резкий, мелькающий картинками. И опять про него.
Сны о новеньком, похоже, были так же навязчивы, как он сам. Его голос, веселый смех. Сначала шум были тихим, звучал из отдаления, потом стал громче, еще громче.
— Проходи. — Донесся из прихожей мамин голос.
— Большое вам спасибо, Елена Викторовна!
Ой…
— Не стоит, Димочка. — Он звучал уже у дверей моей комнаты. Резко спохватившись, я натянула одеяло на глаза. Нет! Нет! Нет! Она не могла так со мной поступить. — Машенька, будет очень рада.
— Если бы знал, принес бы цветов, апельсинов, не знаю… Что ей сейчас можно?
— Температура только спала. Не знаю, надолго ли. Думаю, кроме внимания пока ничего не требуется. Стучи, не стесняйся.
— Уютно у вас. — Его голос прозвучал очень бодро. И… вежливо. Вот ведь хитрый лис! Интересно, если притворюсь спящей, он поверит и уйдет?
Тук-тук-тук. Дверь распахнулась настежь.
— Машенька, ты как? — Мама приблизилась к моей кровати. — Тут к тебе Дима пришёл. — Села на край, поставила на тумбочку какой-то бутылек. Наклонилась к моему уху. — Могла и познакомить со своим мальчиком, тихушница…
Мальчиком? Ха! Я сделала над собой усилие и выглянула в щелку между одеялом и подушкой. Мальчик стоял на пороге комнаты. Стройный, красивый, высокий. Причесанный!!! Пресвятые угодники! В черной водолазке, скрывающей его татухи вплоть до самых ушей и подчеркивающей линии крепких рук и идеального пресса. Стоял, навалившись на косяк, и обеспокоенно поглядывал в мою сторону. Даже лоб наморщил.
Черт! И как она хочет, чтобы я предстала перед ним в таком виде? С опухшими веками, с гнездом на голове? Надеюсь, мама хотя бы тазик с блевотиной прибрала… Мама-мама, как же ты могла…
— Я сплю. — Жалобно пропищала я из своего укрытия. Сурикова, не думала ли ты, что он поверит, и это заставит его отступиться? Уйти? После такого-то идиотского отмаза?
Конечно нет! И вот уже чей-то приличный вес, сдавил край моей кровати. Рука несмело опустилась на мое вспотевшее плечо, передавая тепло и через толстый слой одеяла. Терпкий запах парфюма распространился по комнате и добрался даже до моего носа.
Замерла. Перестала дышать.
— Буду на кухне, — пропела мама и едва не вприпрыжку побежала прочь.
— Давай, вылезай, — хрипло произнес Дима, когда за ней закрылась дверь.
Ты попала, Сурикова, попала! Лучше помереть прямо сейчас, чем показаться ему в таком виде. Откинуть копытца. Дать дуба. Почить вечным сном. Испустить душу. Блин-блин-блин-блин!!!