»
>56.
Хотя заключенные тогда и не могли знать всех этих подробностей, большинство из них правильно оценило «беспристрастность» царских сенаторов и решило отказаться от всякого участия в суде. Но по вопросу о формулировке отказа единого мнения не было, и на протяжении первых трех дней по этому вопросу среди обвиняемых шла оживленная дискуссия.
Начало суда Мышкин встретил с большим удовлетворением. Хотя, как уже указывалось, гласность процесса была крайне стеснена, все же, выступая на судебных заседаниях, он получил некоторую возможность пропагандировать свои взгляды. Отчеты о заседаниях (правда, в урезанном и зачастую искаженном виде) печатались в русских газетах. Но передовые круги русского общества уже привыкли читать «между строк», догадываясь по смутному официальному сообщению об истине. Кроме того, почти на каждое заседание в зал пробирались сочувствовавшие революционерам студенты, которые передавали «на волю» правду о совершавшемся в зале суда.
В этих условиях Мышкин каждое свое выступление стремился использовать в революционных целях. Уже на первом заседании 18 октября, когда производился опрос подсудимых, Мышкин на вопрос о его звании ответил: «Лишенный всех прав арестант». Когда его спросили о роде занятий, последовал смелый ответ: «Занимался печатанием запрещенных правительством книг». На вопрос о религии Мышкин заявил: «Крещен без моего ведома по обрядам православной церкви...»>57
На следующем заседании, которое состоялось 20 октября, Мышкин выступил с резким заявлением, доказывая клеветнический характер обвинительного заключения. В своем выступлении он энергично разоблачил вопиющее нарушение судьями принципа гласности и публичности судебных заседаний. «За двойным рядом жандармов, – сказал он, – примостилось 3 – 4 субъекта. Неужели это та самая хваленая публичность, которая дарована новому суду на основании судебных уставов?»>58
Протесты Мышкина и других обвиняемых показали сенаторам, что справиться со сплоченной массой подсудимых они не смогут. Поэтому они решили разбить подсудимых на отдельные группы по месту деятельности революционеров и вести судебное следствие над каждой группой отдельно. Совершенно очевидно, что такое решение означало вопиющее нарушение прав заключенных, но царские власти решили не считаться с этим. 24 октября подсудимым было объявлено о производстве в дальнейшем следствия по отдельным группам «ввиду недостатка помещения».
На этом заседании Мышкин снова поднялся с заявлением. Несмотря на все усилия председателя заставить его замолчать, Мышкин заявил, что отчеты о судебных заседаниях печатаются в «Правительственном вестнике» в крайне искаженном виде и все «наиболее важное и существенное для нас не имеет места в этом официальном органе»