Погода испортилась еще в первый день, как только он уехал, оставив привязанного торговца. Хлынул ледяной дождь, поднялся ветер, стало по-настоящему холодно. Несколько часов Робина спасал плащ, но в конце концов даже дорогая, прекрасно выделанная кожа промокла насквозь и отяжелела. Надо было попроситься на ночлег в каком-нибудь крестьянском доме в придорожной деревне, – но эта мысль пришла слишком поздно. Деревни попадались редко, последнюю он давно проехал, и впереди, похоже, ничего не было. Да и кто пустит в такую темень незнакомого путника? Робин понял, что надо устраиваться в лесу. Ему повезло – лес здесь был уже не только из берез, дубов и лип. Здесь уже начали попадаться сосны и ели, и он своим кошачьим зрением разглядел в темноте поваленную сосну. На одну ночь дерево могло послужить вполне сносным укрытием. Дождь не утихал, и Робин прекрасно понимал, что любое подобие крыши если и защитит его, то всего на пару часов. Ну хоть что-то. Может, к тому времени и ливень стихнет, хотя не похоже. Он наломал сырого лапника и веток, кое-как устроил крышу, набросил сверху свой вымокший плащ. Дождь пока не просачивался.
Робин постелил остатки лапника вниз, развел по бокам два небольших безопасных костерка в ямках, отвел коня к ручью, а потом попытался согреться, устроившись на лапнике между двух костров. Но даже близость огня не помогала – Робин чувствовал, что силы у него словно разом кончились, и, несмотря на два костра по бокам, его трясло от холода. Ничего. Надо только перетерпеть завтрашний день – а там он уже доедет до верзилы Джона и переночует в сухости и тепле. Он вытянулся на лапнике, почувствовал, что все тело начинает ломить, и закрыл глаза, надеясь, что удастся подремать до того, как ливень просочится сквозь кое-как сделанное укрытие. В кожаной фляжке было немного вина, в тряпичном свертке оставалась половина толстой ржаной лепешки и большой кусок сыра. Робин допил вино, но сверток с едой не стал даже разворачивать – есть совсем не хотелось, несмотря на то, что с завтрака у отца Тука прошел целый день.
На рассвете он снова двинулся в путь. Дождь не прекращался, казалось, что холодный воздух пропитался водой и отяжелел от сырости. Робин боролся с собой весь день, надеясь, что у него все-таки хватит сил доехать до Лидса, но к вечеру признал – нужно искать ночлег где-то поближе. И в тепле. На вторую ночь под дождем его не хватит. Тело ломило еще сильнее, зубы клацали от озноба, сил совсем не осталось. Он вспомнил, что недалеко от Лидса, чуть в стороне, в Кирклисе, есть цистерианское приорство. Вроде женское. Но разве могут монахини отказать в помощи еле живому путнику?