Свирель Марсиаса (Шутеричи) - страница 21

Не знаю почему, но Авни не сдержал своего обещания, и больше я его не видел. Он оставался тогда недолго в Корче, и мой отец часто говорил о нем дома. Мне вспоминается даже, как отец с одним своим товарищем, который приходил к нам, говорили, что Авни не следует ходить без охраны. Родственники паши, его люди и друзья могли убить Авни. Губернатор Корчи дал ему охрану на те дни, пока он еще оставался в городе.

Прошло несколько месяцев, и однажды, в апрельский день, пришло горестное известие: убили Авни! Наймит президента Зогу убил Авни Рустеми в Тиране.

Авни оплакивали и взрослые и дети. Утрата тяжело поразила всех, даже нас, неискушенных школьников. Учитель рассказывал нам о его смерти с дрожью в голосе. И, рассказывая, он смотрел на нас так, словно требовал, чтобы все мы стали, как Авни.

Меня радовало по крайней мере то, что и теперь этот путь пришлось проделать на лошадях.

Я плохо помню, с каким караваном мы ехали, но во всяком случае с одним из караванов Хюсы, который стал теперь другом нашего дома. Ведь, когда Хюса попадал в Корчу, не было случая, чтобы он не посетил нас и не привез весточку из Эльбасана. Однажды, помнится, Хюса доставил даже большой жестяной ящик с маслинами от моего двоюродного брата.

Я снова увидел долину Домосдове и взгрустнул, вспомнив ласточек. Увидел постоялый двор Тюкеса — мы когда-то ночевали там, больше радуясь сказкам караванщиков, чем отдыху. Увидел скалы Джуры и студеный родник, который берет начало прямо на шоссе. Про эти скалы услыхал я в то время одну историю, историю джурайца. Женился наш джураец в Стамбуле и похвалялся своей жене, что его Джура — это город с девяноста девятью минаретами. Когда же стамбулка приехала в Джуру и не увидела ни города, ни минаретов, а всего лишь несколько домов на вершинах каких-то утесов, муж показал ей самые высокие скалы в деревне и сказал:

«Вот наши минареты, дорогая».

И верно, очень похожи на минареты эти скалы Джуры.

Потом Камарский мост — тонкая арка над рекой Шкумбином.

Мне было очень страшно, когда мы переправлялись через этот мост. Ведь теперь я не был запрятан в ящик, караванщик держал меня за руку, и я сидел верхом на лошади, как большой. В то время мне было девять лет.

И, наконец, мы едем по нашему Эльбасану, среди минаретов и кипарисов. Здесь — да, здесь-то, вероятно, будет сотня минаретов и башен с часами.

Стоял июнь или июль — жара нестерпимая. В наших местах мы привыкли к прохладе и здесь чувствовали себя, как в раскаленной печи. Отец, испугавшись, как бы мы не заболели, послал нас на один — два месяца к своим друзьям в Шелцан Шпат — деревню недалеко от Эльбасана.