Неизвестно, чем бы кончился этот до крайности странный разговор, если бы из-за шатра вновь не показалась довольно облизывающаяся сфинга.
– Так… а доктор где? – тут же забеспокоился Бесогонов и наверняка полез бы осматривать гигантской кошке пасть, если бы через несколько секунд с другой стороны шатра не явился не менее довольный Брут.
– Никогда не видел такого оригинального строения черепа! – бодро воскликнул он, в восторге первооткрывателя позабыв, в каком месте находится, и даже вид удивленной рыжей грации, казалось, ему об этом нисколько не напоминал. – Кто бы мог подумать, что древние египтяне не приукрашивали! А эта пасть!
Пристав, который только что готов был сам совершить экскурсию в отрекламированную пасть, сконфуженно провел руками по усам.
– Да что ему будет-то, нашему Венечке? – радостно резюмировал Аполлон. – Вот тоже был участником моих студенческих забав, а обиды не держит! Не так ли? Веня, скажи своему блюстителю закона!
– Не держу, – так же добродушно и радостно откликнулся сэр Бенедикт и отчего-то пошел навстречу банкиру, не забыв обогнуть по большой дуге мадемуазель Локоткову. – Обнимемся в знак примирения?
Аполлон на секунду опешил, но противиться дружеским объятиям не посмел, с минуту растроганно хлопал криптозоолога по спине, а потом проворчал:
– Ну полно, полно, приятель. Что о нас подумает дама?
Лучше бы банкир поинтересовался, что о них подумает пристав, потому как если дама смотрела на сценку с благосклонной улыбкой, то лицо Порфирия Аверьяновича вытянулось от удивления, словно при виде того, как первый на весь Князьгород душегуб остригся в монахи.
– Начнем тренировку? – с еще более подозрительным энтузиазмом вскричал Брут, вконец испугав полицейского.
– Погоди минуту, я освежусь и представлю тебя команде. Простите, Эвлалия Витальевна, но долг зовет. – С этими словами Аполлон скрылся в шатре.
– «Обнимемся»? – изумленно переспросил Бесогонов, все еще не в силах поверить своим ушам. – «Обнимемся»?! Вы не заболели, часом? В таком состоянии нельзя играть!
– А по мне, чувствительные мужчины так романтичны, – выразительно прижала руки к груди рыжая барышня.
– Вы знаете, Эвлалия Витальевна, – тут же обернулся к ней пристав, – я никому этого не говорил, но иногда плачу, читая признательные показания закоренелых преступников.
– И я тому свидетель, – подтвердил Брут и добавил, уже удалившись на приличное расстояние от этой парочки: – От счастья! Премия за раскрытое дело в нашей полиции немаленькая!
Одними объятиями странности в поведении криптозоолога на этот день не ограничились. Не дожидаясь возвращения Аполлона, он самостоятельно перезнакомился с командой, в составе которой ему предстояло играть. Причем без лишней скромности представлялся всем «сэр Бенедикт Брут» и с большим энтузиазмом жал протянутые руки, чем в кои-то веки снискал всеобщее расположение. А уж когда речь зашла о спортивном опыте доктора и британских игроках, которых ему посчастливилось встретить, тут уж популярность нового члена команды и вовсе взлетела до небес.