К счастью, гнев, наводивший на окружающих ужас, охватывал Эдуарда I крайне редко, и отходчивость короля была общеизвестна. Как-то раз он вспылил и за какую-то мнимую провинность отколотил слугу палкой. Однако спустя некоторое время он остыл и понял, что избил невиновного. Тогда король приказал немедленно выдать потерпевшему 20 марок в качестве компенсации за побои. Деньги были должным образом заплачены из средств королевского гардероба — и таких историй об Эдуарде в народе ходило множество.
Большую часть времени король был человеком весьма спокойным и рассудительным, приятным в общении, с отменным чувством юмора. Рассказывали, что однажды стайка фрейлин королевы в игривом настроении вбежала в его апартаменты. Это был понедельник после Пасхи — день, традиционно отведенный в Англии для всяких веселых проделок. Фрейлины окружили кресло, в котором сидел король, и совершенно непочтительно подняли его на руках. От весело хихикающих дам Эдуард I освободился, уплатив каждой из них по 40 шиллингов согласно обычаю.
В другой раз король и его свита садились в седла, чтобы ехать на солончаки Фингрингхо>{93} для охоты на зверя. В это время он заметил среди толпившихся во дворе зевак придворную прачку Матильду из Уолтема. Эдуард I пребывал в веселом расположении духа и поспорил с Леонорой на коня, что простолюдинка не сможет отправиться с ними верхом и удержаться в седле до конца охоты. Королева приняла пари, и король проиграл. Пришлось ему выкупать собственную лошадь у супруги за 40 шиллингов.
* * *
Показная строгость приговоров в отношении виновных судей была в значительной степени нивелирована последующим смягчением ответственности. Конечно, на прежнюю должность из них не вернулся почти никто, кроме блестящего юриста Ральфа де Хенгема, отказаться от услуг которого Эдуард I просто не мог себе позволить. Но при этом мало кто из осужденных понес наказание в полной мере. Король удовлетворился получением части наложенных на них штрафов. Хронисты констатировали: «И так вмешательством беззаконной мамоны мир между ними и королем был восстановлен, но от службы себе он их отстранил»[95]. Точно известно, что Николас де Стэплтон фактически заплатил 300 вместо двух тысяч марок. Адам Страттон внес за свое освобождение 500 марок.
В общей сложности Эдуарду I удалось собрать с неправедных судей порядка 30 тысяч фунтов. Их хватило на выплату шестой части долга итальянским банкирам. Правда, кое-какие деньги не пошли на исполнение финансовых обязательств казны, да и вообще в нее не попали. Так, на восемь тысяч марок от Ральфа де Хенгема король построил часовую башню с четырехтонным колоколом «Большой Том» у входа в Вестминстер-холл, где заседал суд. Сейчас на этом месте стоит знаменитый Биг-Бен.