Г лубокоуважаемый Петръ Александровичъ[5].
Считаю необходимымъ препроводить Вамъ прилагаемую при семъ записку, прося Васъ прежде всего лично ознакомиться съ ней и обратить особое вниманіе на ея содержаніе.
Она представляетъ собой исключительный матеріалъ, подтверждающій неразрывную связь между еврействомъ и масонствомъ.
Въ этой области мнѣ приходилось постоянно наблюдать полнѣйшую неосвѣдомленность у насъ лицъ, занимающихъ самые высокіе служебные посты, даже тѣхъ, которымъ по занимаемой ими должности, казалось бы, надлежало имѣть ясное представленіе о подобныхъ вопросахъ, несомнѣнно имѣющихъ не только государственное, но и міровое значеніе.
Недавно, одинъ изъ нашихъ министровъ, бесѣдуя со мной о революціонномъ движеніи, выразился такъ: «жидо-масоны — вотъ, гдѣ корень зла. Ихъ радуетъ, что народъ нищаетъ и пьянствуетъ. Они стремятся все ниспровергнуть, все разрушить».
На мой вопросъ: «чего же они этимъ добиваются и въ чемъ ихъ конечная цѣль», министръ, немного задумавшись, отвѣтилъ: «Какъ Вамъ сказать, да просто — >le néant». Между тѣмъ, во Франціи, какъ мнѣ извѣстно…
Догматъ «единобожія» существуетъ на землѣ съ незапамятныхъ временъ. Нѣсколько тысячелѣтій эта доктрина оставалась, однако, достояніемъ лишь небольшой, тѣсно замкнутой высшей касты — жрецовъ, ревниво оберегавшихъ ее отъ профановъ, во избѣжаніе еретическихъ искаженій.
Вѣра въ единаго Бога являлась завѣтной тайной храма посвященныхъ, дававшихъ клятву хранить таковую подъ страхомъ смерти. Они, посвященные, преемственно передавали свою доктрину ограниченному числу избранныхъ адептовъ, провѣренныхъ и подготовленныхъ долголѣтнимъ искусомъ, проводившимся подъ видомъ постепеннаго прохожденія цѣлаго ряда степеней посвященія.
Современные изслѣдователи склонны видѣть въ подобныхъ таинственныхъ методахъ жреческаго сословія чисто эгоистическіе, утилитарные мотивы. А именно, — держать нарочно въ темнотѣ народъ, дабы лучше управлять имъ.
Такіе упреки, однако, едва ли справедливы. Стоитъ только составить себѣ ясное представленіе объ уровнѣ общаго развитія тогдашняго человѣчества, чтобы допустить, что жрецы руководствовались, пожалуй, даже мудро, совершенно иными мотивами. Достаточно вспомнить, что за двѣ тысячи лѣтъ до P. X. глазъ человѣка различалъ только семь цвѣтовъ въ радугѣ, а ухо — всего пять тоновъ въ хроматической гаммѣ, чтобы призадуматься: способенъ ли былъ мозгъ тогдашняго средняго обывателя на религіозныя концепціи высшаго порядка. Не являлся ли предварительный искусъ посвященія просто необходимымъ пріемомъ для надлежащаго, начатаго съ дѣтства, курса интеллектуальнаго развитія взятаго въ храмъ неофита.