– Ну… – мисс Ридли перевела взгляд на матрон, наблюдающих за нами. – В наших камерах и дамы сидят – верно, миссис Притти? И уж не сомневайтесь, мы умеем устроить интересную жизнь дамочкам здесь, в Миллбанке!
Ее дыхание обожгло мне щеку – горячее, густое, с тяжелым мясным запахом. В коридоре расхохоталась миссис Притти.
Я бросилась прочь от них – слетела по винтовой лестнице, пронеслась по коридору первого этажа, побежала через корпуса. Мне казалось, если я задержусь здесь еще хоть на минуту, надзирательницы придумают способ навсегда оставить меня в тюрьме. Схватят меня, всунут в Селинино платье, а Селина тем временем будет слепо блуждать где-то, даже не догадываясь, что теперь я заперта в бывшей ее камере.
Я бежала, и мне чудилось, будто я по-прежнему слышу голос мисс Ридли, ощущаю ее дыхание, жаркое, как у охотничьего пса. У сторожки я ненадолго остановилась, привалилась к стене и трясущейся рукой в перчатке вытерла с губ горькую накипь.
Привратник с помощниками не могли найти для меня извозчика. Улицы завалило снегом, экипажам не проехать, пояснили они; придется подождать, пока дворники расчищают дороги. Но я решила, что они просто хотят меня задержать, чтобы Селина так и не сумела найти путь ко мне. Не иначе, мисс Хэксби или мисс Ридли послали к воротам приказ, который меня опередил. Сейчас же выпустите меня, я здесь не останусь! – истерически закричала я – и, должно быть, напугала их сильнее, чем даже лютая мисс Ридли, ибо они немедленно выполнили мое требование, а когда я опрометью выбежала на улицу, еще долго смотрели мне вслед из сторожки. Я добежала до набережной и торопливо зашагала вдоль парапета, глядя на реку, которая текла быстрее, чем я шла, и жалея, что не могу взять лодку и скрыться по воде.
Ибо, несмотря на всю спешку, двигалась я медленно: снег тяжело налипал на юбки, я увязала в сугробах и вскоре выбилась из сил. У причала Пимлико я остановилась и опасливо оглянулась, держась за бок, в котором кололо острой иглой боли. Потом дошла до моста Альберта и снова остановилась – но теперь не обернулась, а напряженно всмотрелась вперед, в дома Чейн-уок. Я отыскала глазами свое окно, хорошо видное от моста сейчас, когда деревья голые.
Я надеялась увидеть в нем Селину. Но не увидела ничего, кроме слепых стекол и белого креста рамы. Мой взгляд скользнул вниз по светлому фасаду дома – к крыльцу и белым от снега кустам.
Перед крыльцом в нерешительности стояла одинокая темная фигура, словно не зная, подняться ли по ступенькам или развернуться и уйти прочь…
Женщина в форменном тюремном плаще.