Ответ на все вопросы можно было получить совсем скоро, но, как и всегда, оставшееся время тянулось особенно долго, и Яшка весь издергался, пока дождался расчета.
Ничего не изменилось в деревне за десять лет, ничего. Разве что избы потемнели да вытянулись молоденькие березки вдоль заборов. Но, подойдя к отцовскому дому, Яшка почувствовал, как заколотилось сердце: на дверях дома висел замок, а окна были заколочены. Ничего не понимая, Яшка снял с плеч мешок и ружье и обошел вокруг дома. Нигде никого, одно запустение.
Яшка вернулся к крыльцу. Уехали, что ли? Но куда и зачем уезжать из своего дома? Разве к Василисиной родне? Но опять же зачем? Чего ради срываться с насиженного места?
Надо было у кого-то узнать, куда подевались отец с матерью. А у кого? Только у Фрола Ненашева. Несмотря ни на что, Яшка сохранил к нему прежнее расположение. Помнил тот день на Щучьем озере: если б не Фрол, плохо пришлось бы Яшке с Костей. А Фрол настоял на своем, не допустил до расправы. Да и жил он ближе всех, через три дома, так что не было надобности идти к кому-то другому.
Фрола Яшка застал на дворе. Тот сидел на сосновой колоде и плел из прутьев корзину. Увидев Яшку, прислонил к глазам ладонь, загораживаясь от солнца. Не узнавал.
— Здорово, Фрол! — сказал Яшка, подходя.
В синих глазах Фрола мелькнуло удивление.
— Яшк, ты?
— А кто ж еще? — сказал Яшка, улыбаясь.
— Не признал, ей-богу! Седой весь. Чего ж седой-то?
— Дак жизнь такая. Ты-то вон — тоже не черный.
— Я-то! Мне уж на пятый десяток полезло, дед уже… Вернулся, значит?
— Вернулся.
— Где ж носило?
— На приисках был, золото кайлой ворочал.
— Вона! А у нас слух прошел, будто посадили тебя…
— У нас наговорят! — криво усмехнулся Яшка.
— Да ты не обижайся! Это я к слову… На приисках, значит… Выходит, не был на войне-то?
— Какая уж война! Золото, как проклятые, рыли.
— Ну тогда мы вроде как по одной линии — нас ведь тоже на войну не пустили. Ты золото искал, а мы, стал быть, соболюшек да белку. Четыре года, считай, из тайги не вылезали. Пообморозились все, разными болячками переболели, а Серегу Баулина да Андрюху Кузьмина и вовсе похоронили.
— Это как же? — удивился Яшка.
— Дак просто — как же? Серегу лесиной убило, а Андрюха, тот в болоте утоп.
Прикоснувшись к больному, Фрол начал было рассказывать о том, как пережили в деревне войну, сколько мужиков призвали и сколько вернулось, но сейчас Яшке было не до этого, и он перебил Фрола:
— Ты мне лучше скажи, мои-то где? Пришел вот, а окна — крест-накрест. Вот так штука, думаю, — уехали! А куда — Фрол, думаю, знает, надо зайти.