364, прим. 1). И, как и многие из его современников, начиная с Герцена, попав в Европу, он испытывает разочарование в ней: оказывается, реальность далека от придуманного идеального образа, многие несовершенства жизни, которые представлялись особенностью «этого ужасного государства», столь же, если не больше, распространены и за его пределами, а на место иных, отсутствующих за границей, приходят другие – социальная несправедливость оказывается не менее вопиющей, о европейской публике Кулиш пишет:
«Город очень нравится ее эгоизму, это берлога, в которой богач защищен от братских притязаний бедняка на его имущество. Правительству тоже города необходимы» (цит. по: Петров, 1929: 373).
18/30 апреля 1858 г. из Страсбурга, приехав туда из Бельгии, Кулиш сообщает Плетневу:
«Брюссель скоро нам наскучил своим мещанством. Люди в Брюсселе не беседуют, а вечно считают деньги. Чуть только войдет в разговор предмет, не связанный с деньгами, разговор прекращается, приятели среди ночи желают другу божура и бегут туда, где пахнет выигрышем, доходом, спекуляцией. Предвидя в первые дни нашего пребывания, что долго нам не усидеть среди этого арифметического народа, я не решился беспокоить напрасно своим посещением сенатора, негоцианта и оружейника, к которому Вы, почтеннейший друг П[етр] Александрович], дали мне карточку» (цит. по: Петров, 1929: 370).
Добравшись же до Берлина, Кулиш пишет тому же корреспонденту: «В Берлине нищих нет, все одеты гораздо ровнее, нежели в Брюсселе, и вообще живут как-то дружелюбнее. Здесь богач топчет бедного равнодушно, роскошь не знает границ и не стыдится окружающих ее лохмотьев» (цит. по: Петров, 1929: 372)[104].
К 1860 г., когда Кулиш предпримет издание недолговечного журнала «Хата», а затем, с 1861 г., войдет в число основных авторов петербургского двуязычного журнала «Основа», издаваемого его шурином, Вас. Белозерским, на средства Н.И. Катенина, родственника жены последнего, система его взглядов определилась, оставаясь в своих основаниях неизменной на протяжении ближайших полутора десятилетий, а в принципе в базовых чертах сохранившись до конца жизни. Ее первый очерк дан в «Эпилоге к „Черной Раде“» (Кулиш, 1857а), а затем был развернуто изложен в «Письмах с хутора», публиковавшихся по-украински в «Основе» (Кулиш, 1861).
П.А. Плетневу Кулиш писал 3 апреля 1857 г.: «Меня запрятали в глушь, когда я ничего еще не сделал и только начинал учиться писать, а теперь уже посеянного мною из земли не выроют: возрастит его Господь, когда после зимы наступит весна и придет время посеву дать плод свой. Для вашего успокоения, однако ж, скажу, что, с одной стороны, времена в России переменились и людей мыслящих уже не преследуют (даже Шевченка освободили из заточения), а с другой – я теперь искуснее в управлении судном своим в житейском море и у людей истинно умных слыву не только не инсургентом, а, напротив, – Русским патриотом, что и справедливо, ибо, любя страстно Малороссию, я люблю то, что и составляет собственную Русь» (цит. по: