Утром Ксапа затевает нашу постель переделывать. Сама посредине, у печки — чубарка, я с краю. А я еще пару слов узнаю. ФИКТИВНЫЙ БРАК.
* * *
Весна наступает. Дни стали длинные, небо голубое, глубокое. А у нас БЭБИ-БУМ подкрался незаметно… Это Ксапа так выражается. Что ни ночь, кто-то из баб рожает. Орет так, что эхо под потолком гуляет.
Ну, не каждую ночь, а через две на третью — точно! А когда никто не рожает, младенцы ХОРОМ воют. Хуже волков, честное слово! Охотники ругаются, бабы глаза в землю опускают. Спать невозможно. Не помню, чтоб в какой год столько малышни было. Конечно, кто-то помер. Две бабы родами, четыре малыша, не все старые до весны дожили. Но общество сильно пополнилось.
Одного пацана Зверь хотел утащить. Ребятня да бабы отбили. Пацана одежка спасла. Мамка по-зимнему укутала. Зверь его, конечно, поцарапал слегка. Но получил кучу детских стрел из луков, жердью промеж ушей, бросил добычу и убежал. Ксапа говорит, у них этого зверя барсом зовут. Охотники ходили по следам, долго гнали, но не догнали. Зверь в горы ушел.
Снег начинает таять, у Ксапы новая забота. Да такая, что всех встревожила. Если стенка в воде подмокнет, рухнуть может. Оказывается, глину обжечь надо было. Но Ксапа первый раз в жизни хыз ставит, опыта нет, вот и…
Мы, конечно, не замерзнем. Весной и в ваме тепло. Но стенка придавить кого-то может. Да и жалко. Строили-строили, а она упадет…
В общем, всем обществом отгребаем снег подальше от хыза. Зимой стену снегом обкладывали, теперь — наоборот. Канавки для ручейков в мерзлом грунте как дети долбим. Ксапа говорит, это МЕЛИОРАЦИЯ. Малышня в восторге.
Старики — тоже. Охотники смеются, говорят, все лучше, чем плач грудничков в хызе слушать. Ксапа думала, ругаться будут, а всем весело.
Река стала полноводной, бурной. Вода холодная, быстрая. Только по мосту перейти можно.
Снег сошел, Ксапа тоскует. Уходит куда-нибудь, где ее никто не видит, садится в укромное местечко, чтоб ветер не задувал, и часами на солнышке греется, в небо смотрит. Нет, когда наша очередь подходит, на охоту ходит исправно. И обязанности по хызу исправно выполняет. Только охотники вновь вамы разбивают. В хызе лишь вечером собираются, чтоб сказки послушать. Много времени на «потосковать» остается…
Сначала думал, само пройдет. Не проходит. Жамах говорит: «Ксапа тоскует. Сделай что-нибудь, ты мужчина».
Разыскиваю ее засидку, сажусь рядом. Ксапа ко мне придвигается, голову на плечо кладет. Вместе сидим, тоскуем. Долго сидим…
— Ты своих ждешь? — спрашиваю. Головой качает.
— Геологи в поле весной не ходят. Если придут, то летом. Может, этим, может, следующим. Может, вообще через десять лет… Не так я свою карьеру планировала.