Она расхохоталась. А Василиса не понимала почему. Всё, что она чувствовала – болезненную, сосущую пустоту между рёбрами. Она понимала, что потеряла нечто большее, чем просто воспоминание, но, как ни силилась, не могла вспомнить – почему. А издевательский смех стражницы её раздражал.
– Можешь пропустить меня дальше? – спросила Василиса, стараясь скрыть недовольство в голосе за вежливой улыбкой.
Глаза стражницы блеснули.
– Раз уж ты вышла из Леса Вечных Надежд и уплатила цену, разве могу я поступить иначе?
Она раздвинула нити клубка и вложила в него искорку воспоминаний Василисы. Засмеявшись, подбросила клубок в небо, выкрикнула несколько слов, которые показались Василисе птичьими возгласами, и клубок, сверкнув золотой вспышкой, обратился в ворона с красными глазами.
Описав круг над их головами, он звонко закаркал, и звук этот напоминал смех. Взмахнув крыльями, ворон направился к дубу.
– Полезай на дуб, – сказала стражница. – На вершине его ветвей вы найдёте то, что ищете.
Василиса не раздумывая бросилась следом за птицей. Она часто лазила по деревьям в Лютоборах, правда, в основном по соседским яблоням. А однажды забралась на самую верхушку сосны, потому что Беремир подшутил над ней, сказав, что видел там гнездо волшебной птицы Нагай. Василиса просидела на сосне полдня, боясь спуститься. Голова кружилась от высоты, но Беремир напрочь отказался её спускать, заявив, что настоящий Ворон должен шутя справляться с такими пустяками и уж тем более должен сам расплачиваться за свою глупость.
По древнему дубу взбираться было легко. Трещины и наросты на толстой коре служили неплохой опорой, а когда Василиса добралась до первой ветки, дело пошло ещё быстрее. И если бы не одышка, усталость и головная боль, подобное занятие показалось бы ей весёлой разминкой.
Ворон описывал круги вокруг дуба, взмывая всё выше и выше, и Василиса изо всех сил старалась не отставать и не терять его из виду.
Иногда птица снисходительно каркала, садилась на ветку, позволяя Василисе себя догнать. Чародейка садилась рядом и старалась отдышаться и передохнуть несколько минут, пока ворон ей это позволял.
Кожа на руках покраснела и стёрлась довольно быстро, но Василиса сумела добраться достаточно высоко, потому что земля под ней исчезла, превратившись в сиреневую дымку. Кое-как чародейка обмотала кисти обрывками рукава, которым защищала лицо в пустыне, и, собравшись с остатками сил, поползла дальше.
Но верхушки дуба она так и не увидела. Вместо неба и облаков ветвистый ствол тонул в блестящей серебристой глади.