– Значит, понимание – это высшее благо?
– Конечно.
– Хорошо, тогда ответь мне на такой вопрос. Любовь находится в нашей власти или нет? Что сказала бы на этот счет Э. Ф.?
Анна помолчала.
– Думаю, она бы сказала: люди в большинстве своем считают, что любовь находится в их власти, хотя на самом деле это далеко не так.
– И мы должны с этим смириться, если хотим вести жизнь, исполненную философского смысла, которая, прямо скажем, большинству людей по барабану. А кроме того, нам с тобой уже поздновато на нее подписываться.
– Да.
– То есть Э. Ф. признавала, что любовь не находится в нашей власти?
– Конечно.
– И потому считала, что любовь способна дать только понимание, но не счастье? Или счастье все же возможно, хотя и необязательно?
– Давай-давай, Нил, мы из тебя еще сделаем неплохого философа.
– Не трудись. Во мне говорит проклятый алкоголь.
– Голландское пиво, как известно, прочищает мозги.
– Как думаешь, она была лесбиянкой?
– Вот спасибо: вернулся в привычное состояние. Запел, как англичанин.
– А что прикажешь делать? Англичанин я или нет, в конце-то концов?
– Мог бы попробовать с этим бороться.
– У тебя когда-нибудь был лесбийский секс?
– Отцепись ты наконец, – пренебрежительно сказала Анна. Эту фразу она всегда произносила к месту.
– Я просто пытаюсь представить влюбленную Э. Ф.
– Не пытайся. У тебя воображения не хватит.
– А у тебя хватит?
– Думаю, да, но я этим не слишком интересуюсь.
– Лесбийским сексом?
– Нет, пошлыми сплетнями о замечательной ныне покойной женщине.
– Сдается мне, пытаться понять другого человека и распространять о нем пошлые сплетни – это не совсем одно и то же.
– Тогда я оставлю тебя в блаженном неведении.
Так обычно и разгорались наши ссоры. Но я отказался предаваться ностальгии. Меня терзало лишь застарелое, утомительное раздражение. Некоторые вещи находятся в нашей власти, но Анна не относилась к их числу. И даже будь оно иначе, я бы не приблизился к пониманию жизни и философскому счастью. Пути просвещения, даже на первый взгляд разумные, всегда вызывали у меня недоверие.
– Когда она это сказала?
– Что «это»?
– Что теперь понимает любовь лучше, когда та уже канула в прошлое.
– Лет за пять-шесть до смерти.
– То есть можно предположить, что она – извини за выражение – была еще в игре, когда мы у нее учились?
– Я промолчу.
– Дашь почитать, что она тебе писала?
– Конечно нет.
– Кофе и шнапс?
– Идеально.
Итак, утерянный баланс дружелюбия восстановился. Нет, с моей стороны это было нечто большее. Мне до сих пор очень нравилась Анна, как бы это ни выглядело со стороны.
– Когда я думаю об Э. Ф., мне иногда кажется, что я не оправдал ее ожиданий.