– Поверьте, мне больше нечего сказать. Раз или два мне казалось, что Артур готов чем-то со мной поделиться. Однажды вечером он упомянул, что тайна, ему доверенная, чрезвычайно важна; помнится, добавил также, что иностранные шпионы отдали бы за нее целое состояние.
Мой друг еще больше сдвинул брови.
– Что-нибудь еще?
– Он говорил, что мы недостаточно бдительны, что чертежи легко могут попасть в руки предателей.
– Он лишь в последнее время стал такое говорить?
– Да, это было совсем недавно.
– А теперь расскажите о том последнем вечере.
– Мы собирались в театр. Туман стоял такой, что не стоило садиться в кэб. Мы отправились пешком, шли мимо конторы. И вдруг мой жених метнулся прочь и пропал в тумане.
– Не сказав ни слова?
– Вскрикнул, и это все. Я ждала, но он не вернулся. Я пошла домой. На следующее утро, после открытия конторы, оттуда приходили о нем осведомиться. Около двенадцати мы услышали страшную новость. О мистер Холмс, если бы только вам удалось спасти его честь! Она так много для него значила.
Холмс печально покачал головой.
– Идемте, Ватсон, – сказал он, – нам пора. Нужно еще посетить контору, откуда пропали бумаги.
– Обстоятельства и раньше говорили не в пользу молодого человека, но наше следствие привело к тому, что подозрения еще усугубились, – заметил Холмс, когда кэб с грохотом тронулся с места. – Близилась свадьба – вот вам и мотив преступления. Естественно, ему нужны были деньги. Раз он высказывал эту идею, значит она крутилась у него в голове. Еще немного, и он поделился бы своими планами с девушкой, сделав ее таким образом соучастницей предательства. Все это очень печально.
– Но, Холмс, личные качества тоже что-то значат? И опять же, если он задумал преступление, зачем было посреди улицы убегать от невесты?
– Именно! Есть поводы для сомнения. Но очень уж веские улики им противостоят.
Мистер Сидни Джонсон, старший клерк, встретил нас в конторе и приветствовал с тем почтением, каким преисполнялся всякий, кому попадала в руки визитная карточка моего спутника. Это был тощий, грубоватый на вид мужчина средних лет, в очках, с ввалившимися щеками. Руки у него тряслись от постоянного нервного напряжения.
– Плохи дела, мистер Холмс, хуже некуда! Вы уже слышали о смерти начальника?
– Мы только что побывали у него в доме.
– У нас все кувырком. Начальник мертв, Кедоген-Уэст мертв, бумаги украдены. А ведь в понедельник вечером, когда мы запирали дверь, эта контора была из лучших на правительственной службе. Боже правый, как подумаешь, страшно становится! Чтобы не кто-нибудь, а именно Уэст решился на такое!