Ущелье было полно запахов растений и жужжания насекомых. Исраэль, казалось, забыл о существовании Юлии. Он зачарованно смотрел на водопад, озеро и цветы и фотографировал их вновь и вновь. А Юлия лежала на мху, глядя в синее-синее небо в просвете гор. Голова кружилась от аромата цветов, треска кузнечиков и голубой бесконечности. Тело казалось невесомым, парящим в воздухе. Голос Исраэля доносился откуда-то издалека, не проникая в сознание. Где-то рядом звучали и другие голоса: Андрея, Анатолия, Роберта и Аркадия. Каждый твердил что-то свое. Андрей похвалялся тем, что догадался подмешать морфия в кофе, чтобы Юлия не сопротивлялась его любви. Анатолий убеждал ее стать его второй женой. Роберт упрямо бубнил, призывая Юлию сознаться. Рана на его голове сочилась кровью. Аркадий назойливо рассказывал глупые шутки. Пока каждый из них говорил в отдельности, Юлии удавалось не обращать на них внимания. Но вот все они заговорили одновременно, как в опере, и плотно обступили ее, громко крича прямо в уши. От шума и страха она потеряла ориентацию в пространстве. Мир вихрем кружился вокруг нее, звуки слились в единый гул. Вдруг кто-то крепко взял ее за плечи, фиксируя на месте. Вращение прекратилось, и шум затих. Юлия открыла глаза — над ней склонился Исраэль.
— Вставай, Юлия, хватит спать! Пора возвращаться.
Юлия протерла глаза, медленно приходя в себя, но Исраэль теребил ее, торопя. И вот они шли обратной дорогой. Юлия оглянулась на озерко и водопад, на цветы и траву, стараясь запечатлеть их в памяти навсегда. Переходя над быстрым ручьем, она не удержалась и сбежала по скользкой траве, зачерпнула воды, попробовала на вкус и ополоснула лицо. Вода была холодная и бодрящая.
— Такой, наверное, бывает живая вода, — сказала она Исраэлю, и тот улыбнулся, глядя на прозрачные капли, застывшие на ее лице…
Они взбирались по стенам ущелья. Растительность постепенно редела, зеленый цвет сменился желтым, сочные стебли — сухими. Пропали из виду белые и красные пышные цветы, а вместо них появились крохотные голубые цветики и колючки на длинных ножках. Они поднялись из ущелья и прошли обратной дорогой по желто-рыжему полю мимо сирийских развалин и смоковниц.
— О поле, кто тебя усеял черными камнями? — пошутил Исраэль.
Обратная дорога, как обычно, казалась короче. Пыльная грунтовка черной змеей вилась по горному плато. Недлинный спуск вел к стоянке, на которой оставил Исраэль свою машину. Асфальтовое шоссе стелилось под гору, опытный водитель осторожно притормаживал на крутых поворотах… Юлия внимательно следила, когда на горизонте покажется Кинерет, но все равно его появление было неожиданным. В лучах заката он казался спокойнее и таинственнее, его дыхание было ровным, вспенивая одинокую волну. Он словно копил силы для бурных весенних потоков. Прибрежные деревья притихли тоже. Ветер лежал на склонах Голанских высот, ожидая заката, как сигнала к скольжению вниз.