Спустя несколько дней, вернувшись домой к завтраку, я узнал, что в мое отсутствие дважды заезжал митрополит Питирим и просил дать ему знать по телефону, как только я вернусь домой. Митрополита я видел лишь раз примерно за год перед тем, когда он приезжал ко мне в Мариинский дворец, место моей службы, справляться о деловых и нравственных качествах служившего в Государственной канцелярии князя Жевахова, впоследствии обер-прокурора Святейшего синода, и произвел впечатление очень умного человека, резко выделявшегося из общего уровня наших иерархов; тогда, между прочим, в разговоре он спросил меня, не согласился ли бы я занять должность обер-прокурора Синода, на что я ответил, конечно, отрицательно, обратив весь разговор в шутку; через день я отдал митрополиту визит и провел у него минут десять с Э. Б. Войновским-Кригером[50], которого там застал. Этим отношения наши и ограничились. Я позвонил к митрополиту, и тот сообщил, что приезжал по высочайшему повелению переговорить «о деле государственной важности», как сказал он; просил его принять.
Мне не хотелось, чтобы его карету лишний раз видели у моего подъезда, а потому сам отправился к нему в Лавру.
Митрополит сказал, что государь поручил ему переговорить со мною доверительно о следующем. Его величество озабочен приисканием подходящего лица на должность председателя Совета министров, которую он находит необходимым, по обстоятельствам военного времени, соединить непременно с должностью министра внутренних дел. Он имеет в виду несколько кандидатов, но прежде, чем решить, к кому обратиться, желает заранее знать отношение их к некоторым вопросам, чтобы избежать затем неприятных разговоров, так сильно, по словам митрополита, надоевших его величеству. «Этими вопросами являются, – продолжал владыка, – отношение к Протопопову – раз и к известному лицу – два». – «То есть к Распутину?» – спросил я. «Да, к Григорию Ефимовичу».
Вопросы, как и весь разговор, были для меня неожиданностью, тем более что личное недоверие государя было мне хорошо известно, и государь всего лишь год назад отклонил вторичную просьбу Горемыкина о назначении меня министром внутренних дел. Может быть, поэтому именно я запомнил точно свой ответ. Я ответил, что вполне доволен своим теперешним положением и ничего не ищу, а потому скажу свое мнение откровенно. Протопопова я считаю человеком совершенно ничтожным, лишенным к тому же всякой подготовки и знаний и не способным быть не только министром, но и делопроизводителем в любом министерстве. Он не более как пустое место, ничего не делает и делать не может, все сбросил на руки товарищей, и сам занимается одной болтовней. Практически он совершенно безвреден, но агитация, поднятая против него бывшими думскими друзьями, основанная, без сомнения, на том, что он принял назначение, не спросив их, и повернул направо, а может быть, и на том, что они боятся Протопопова, как человека знающего много лишнего, делает пребывание его в среде правительства совершенно нежелательным.