— Вот человек, который может заснуть хоть на голом камне, — замечает он.
— Везет же человеку, — Серафина Гадди зябко поводит плечами; ее крылья теперь скрыты от глаз и без того напуганных крестьян, и она выглядит как обычная женщина, правда, одетая по-мужски. — А я вот после того, как постояла на ветру нагишом, не могу никак согреться.
— Ангельские нежности! — с презрением фыркает Тоска и безразлично отворачивается, закрыв глаза.
— Наша кожа до сих пор помнит солнце небесных садов, даже если мы там никогда и не были, — надменно заявляет Серафина и придирчиво изучает крепко сбитого, плечистого Франкетти с головы до пят. — Ты, гном, такой сочный парень. С тобой, наверное, тепло.
Франкетти удивленно ухмыляется.
— Девочка, — Серафина выше ростом, но он смотрит снизу вверх с вызовом, — у гномов маленький только рост. Все остальное в порядке.
— Проверим, — предлагает Серафина, берет Франкетти за руку и уводит наверх.
Сандро провожает их уход глазами, полными священного ужаса, и со стоном бьется головой о мое плечо.
— У меня и рост тоже в порядке! Что она в нем нашла?
— Наверное, любит мужчин постарше, — я утешительно глажу Перегрино по бритой макушке.
— И поволосатее, — ехидно добавляет Неморио и кладет голову на мое плечо. — Спи, Перегрино.
Сандро вздыхает и кладет голову на другое мое плечо. Мы сидим, прислоняясь спинами к лавке, на которой спит кто-то из деревенских. Так спать неудобно, но до рассвета осталось чуть больше двух часов, можно перетерпеть. Думаю, на лавке тоже жестко, но Тоска уже спит. «Если я попробую стянуть у него ключи, он проснется, — предполагаю я. — Что ему рассказал брат Рафаэле из того, что рассказал мне»? Мысли тяжело ворочаются в голове, в комнате душно от дыхания множества людей. Голова тяжелеет, и я с удивлением обнаруживаю, что, сидя на полу, тоже можно прекрасно заснуть.
Реджино Тоска.
Неожиданный финал поездки в горы в очередной раз доказывает, что осторожность прежде всего. И вот теперь я лежу на лавке, застеленной шершавым шерстяным плащом наемного убийцы, в душной комнате, набитой простолюдинами, многие из которых вряд ли знают, что мыться нужно хотя бы изредка. Все вокруг спят, я тоже делаю вид, что сплю, но на самом деле выжидаю.
Давиде Френи сидит напротив меня на полу у лавки, откинувшись затылком на стену и закрыв глаза. С двух сторон его подпирают друзья, склонившие головы ему на плечи. Я полчаса исподтишка наблюдаю за художником, дабы убедиться, что он действительно заснул, а не прикидывается, как я, дожидаясь, пока можно будет украсть у меня ключи. Гроссо сказал, третий, серый ключ укажет на замок. А замок — это человек. От таких мыслей не заснуть. Убедившись, что Френи спит, я тихонько поднимаюсь с лавки и выскальзываю за дверь.