В горах еще сгущается мгла, но восток уже светлеет. Звезды блекнут на небе, лучше поспешить, пока кто-нибудь не проснулся. Нахожу укромное место за углом соседнего домишки и с помощью субстанции, которую ссудил мне художник, создаю портал. Он очень мощный, точка выхода находится аж в самой Деции, в одном из богатых домов на пьяцца Нола.
Я прохожу внутрь мерцающей окружности, прямо в темную спальню, делаю шаг к низкому помосту, на котором стоит кровать под гобеленовым балдахином, и стучу ногой по резной спинке в изножье. Фигура в белой ночной одежде вскидывается под одеялом и испуганно замирает, прижавшись к высокому изголовью кровати. — Какая неожиданность, да? — саркастически усмехаюсь я; вид сонно-испуганного лица заставляет меня дрожать от ярости. — Ты думаешь, если я уехал в Ромию, то не достану тебя? — делаю шаг к изголовью и бью в побледневшее лицо кулаком. — Какого черта ты водишь меня за нос, тварь? Тебе было велено докладывать мне обо всем! Почему я ничего не знал о том, что Давиде Френи уехал в Ветта-Неро?
— Не тронь меня! — мой агент на кровати отшатывается, закрываясь дрожащими руками. — Я закричу!
— Давай, кричи, — предлагаю я и бью еще раз. — Тогда я тоже молчать не буду. Ты и твоя прекрасная семейка получите, что заслужили. Ох, как обрадуется Лавиния, которая тебе так благоволит. Ты этого хочешь?
Провинившийся шпион мотает головой и утыкается лбом в колени.
— Я не все и всегда знаю о том, что делает Френи, — оправдывается дрожащий от слез голос, — он уехал неожиданно, не предупредив никого, кроме своего учителя. А к Бенвенуто у меня нет подхода.
— Слабые оправдания для лазутчика. И это еще не все, — добавляю я сквозь зубы. — Как насчет купающейся нимфы, которую нарисовал Френи в своем блокноте? Я понял, кто она, думаю, ты тоже. Что же молчишь, не рассказываешь ничего? Или ты так близко принимаешь к сердцу романтические порывы нашего художника?
Поникшая фигура на кровати отрицательно мотает головой. Потом в темноте слышится истеричный, но язвительный смешок.
— Я нет, а вот ты, наверное, да. «То, что Вы вступились за мою, казалось бы, ненужную Вам жизнь, вселяет надежду, что я Вам все-таки небезразличен, и когда мы снова встретимся, я удостоюсь более благосклонного приема, чем мог бы ожидать».
Если бы я знал, что это будет цитировать вся Деция, написал бы на трех страницах и пятистопным ямбом. Должно быть, от удивления я молчу слишком долго, потому что с кровати доносится едкое хихиканье:
— Лейтенант Орси, которому ты доверил свое трогательное послание, дал его почитать синьорине Беатриче и этому ее музыканту Асканио как раз при мне. Княжна добрая девочка, она расчувствовалась.